Сибирские огни, 1981, № 12

90 АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕНКО щались домой задолго до рассвета, чтобы согреть своих детей, чтобы ра­ ботать, работать, работать... , Никто не видел, как улетали ночами скорбные матери на поля кро­ вавых сражений, как ходили они среди павших и искали своих сыновей и не могли найти их, ушедших в последний полет. Матери не могли най­ ти сыновних могил — нет могил в небе. Крылья не оставляют на небе следов, и кровь не печалит его вечной синевы. И нет в небе памятни­ ков — только бесчисленные звезды будут бесконечно гореть там в честь всех людей, кто отдал жизнь за нашу родную речь, за нашу землю, за то, чтобы теперешние полеты над Сибирью не были таким горькими... Мы, дети войны, встали на крыло в День Победы. Высоко в сибирское небо взлетали мы, подброшенные крепкими ру-- ками отцов, вернувшихся с войны, а вместе с нами на волнах горя груст­ но взлетали те, кто остался без отца... Отцы вернулись и начали работать, работать, работать... Мы стали летать сами, одни. Делалось это очень просто: мы исполь­ зовали вращение Земли. Стоило только подпрыгнуть над дорогой повы­ ше, Земля прокручивалась под нами и мы летели над нею все дальше — на покос к матери, или к трактору отца, или на речку, или в лес за гри­ бами и ягодами. Мы летали очень быстро и могли оказаться одновременно сразу в нескольких местах. Наши летние дни были бесконечными... Будучи взрослым, я как-то попытался подпрыгнуть, чтобы Земля прокрутилась подо мной, но — увы — этого не случилось. И я понял, что с годами родная земля все сильнее и сильнее притя­ гивает нас, держит, томит наше сердце. А когда человек становится старым, слабым, не может уже переси­ лить притяжения , — земля втягивает, вбирает его в себя навеки... Мать рассказывала, что однажды во сне увидела себя летящей. И летела она долго, забыв откуда летит и куда. Но вот сквозь туман показалась широкая ровная река, а на берегу ее — светлая деревенька, очень тихая и безлюдная. Мать опустилась на землю и увидела, что людей в деревеньке мно­ го, но все они молча сидят в маленьких избах и спокойно, неподвижно смотрят в окна — по одному, по двое, целыми семьями. Окна некоторых домов заросли бурьяном, иные избы покосились, иные выглядят совсем, новыми... Но вот она увидела в каком-то окошке свою мать Пелагею Сёргеев- ну и спросила: — Что ж ты, мама, не напишешь мне, не пришлешь письмо — я ведь не знаю, как ты здесь, и беспокоюсь... Вот прилетела посмотреть... — К а к же я напишу , — горестно ответила Пелагея Сергеевна , — у меня и денег нет на конверт с маркой... Ты уж, Нина, лети обратно, нель­ зя у нас на ночь оставаться... На следующий же день моя мать пошла к единственной в Новоси­ бирске церквушке и оделила всех нищих милостыней... И не снилась ей больше эта тихая и светлая деревенька, и видела она во сне свою покойную мать Пелагею Сергеевну — живой, работаю­ щей, поющей. Гриша Стрельников, потеряв способность летать, стал большим тео­ ретиком полетов. Как-то он сказал мне ;