Сибирские огни, 1981, № 12

88 АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕНКО Ей-пра! Ночйю выпустит, она и шастает по селу. Через заборы сигает, чисто коза. А худая вечно была-а— страсти господни! Мой-то поймал ее в огороде у стога, старый дурак, ударил в бок вилами,— зубья погну­ лись, а ей хоть бы хны... Кости одне были... Ну, все ж таки сдохла она потом, отмаялась... Сейчас-то жуликов много, а Митькя у нас тогда один жулик был на деревню. Один дурачок был — Гришкя, один пьяни­ ца был горький, ну я про него рассказывала надысь, да вот один тоже жулик —Митькя... Дою я как-то корову, а сын Митькин — Колькя под­ ходит сзади и кричит: «Чегой-то у тебя, тетя Поля, на спине ползает?» А оглянулась — где? Чего, говорю, там? А Колькя-то зареготал и бечь. Повернулась я к корове, а уподойника уже и нету. Вскочила, гляжу, Митькя уже огородами бежит с моим уподойником, только молоко в темноте плескается'... Куды ж ты, кричу ему; жулик, молоко мое попер?! А он остановился и издали кричит: «Было ваше — стало наше!» И весь сказ. — Раньше-то — а-а-а... Теперь-то — а-а-а... — И то, бабы! — Да... Так он, болезный, через мою корову и помер. Уж в войну... Моего-то забрали, а Митькя грыжу себе выходил, дома сидеть остался. Я в те поры на лесопилке работала. Прихожу вечером, вижу— Нинкя моя с Валькей ревьмя ревут. Чего? А они в голос — дядя Митя корову нашу увел со двора. Как так — увел? Увел — робятишки отвечают, и все. Я к Митьке в дом, говорю — где корова, по какому праву увел? А он мне — иди, баба, а то ответишь... Где, говорит, у меня твоя корова? А я — глядь под стол-то, а там, под столом, тряпицей драной голова мо­ ей буренки прикрыта, и глаз ее на меця смотрит, живой совсем... Ах ты, думаю, жулик! Пришла в милицию. Так, мол, и так,-Что же, говорю, если мужика забрали, то и детей малых теперь всякий может ограбить? Они мне— не ори, баба, разберемся. — Раньше-то — а-а-а... Теперь-то — а-а-а... — И то, бабы! — Пришли, нашли голову и шкуру. А мясо Митькя уже в бочку положил на солонину и в погребе спрятал. Милиция его с бочкой на те­ легу и — в контору, разбираться. Пока ехали — Митькя все сует руку в бочку и мясо глотает, .глотает. Кусками прямо. Только до конторы до­ ехали, он с телеги пал замертво и кончился. Доктор потом его резал — так говорил, что Митькя весь по самое горло был этим мясом набит... Ну, Митькя помер, мясо-то — конфисковали, а я с Нинкой да Валькей чуть не по миру пошла... Чего это такое, бабы? — встрепенулась бабуш­ ка Анджелы, прервав рассказ. Она показала товаркам на человека, который покачивался на кры­ ше ресторана «Альбатрос», двор в двор выходившего к их дому. Тем человеком был небезызвестный воздухоплаватель Гриша Стрельников. Он прыгнул с крыши. Раздался глухой удар. — Вот тебе и диво,— сказала бабушка Анджелы... А произошло следующее. Завершив день, друзья — Гриша Стрель­ ников и Коля Козленко — заглянули на огонек в ресторан, разговори­ лись, Гриша и предложил продемонстрировать Коле свою способность летать «и безо всякой там вонючей техники, а так — один на один со стихией». . . Отделался он легким ушибом и смог продолжать беседу с Колей, в результате которой выяснилось много интересного и поучительного. К со­ жалению, Коля не писал рассказы, иначе у него могло бы получиться нечто подобное, скажем, такому эссе из жизни родной деревни.