Сибирские огни, 1981, № 12

84 АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕНКО «Доехала ли она до Тырышки? Если утренним автобусом, то, на­ верное, уже там, на месте... Но ведь на утренний она не могла успеть, он отходит в семь. Значит — вечерним... Нет, на ночь глядя тоже неудоб­ но— с ребенком... Надо было расспросить ее, а то — какое благородст­ во: дал денег и — прощай...» Паша представил — как бы она гляделась тут, в воображенной им деревне, как бы она свободно ступала босыми ногами по широкой улице, заросшей густою муравой. И ребенок смеялся бы у нее на руках, утыка­ ясь русой головенкой в золотистую материнскую щеку... Паша представил это, и деревня ожила: мужики застучали топора­ ми, зазвенел в кузнице молот, на околице протррахтела по сосновым корням, выступающим из дороги, телега, полная травы, из-за речки, с луга, донесся сухой выстрел пастушьего кнута, ветерок донес голоса женщиір которые полоскали на мостках белые рубахи, громыхнуло вед­ ро в срубе колодца, а в березняке запели птицы и загалдели ребятишки. Паше томительно захотелось быть там, в деревне, которая возникла в его воображении, быть отцом, быть сильным и добрым мужем, идти ря­ дом с молодой женщиной, оживившей деревню. Она виделась ему как желанное, вероятное, достижимое счастье осмысленной жизни... Но — скрип и шум над головой, холодок мгновенной тени,— и орни­ толог очнулся. Над ним невысоко пролетела та самая большая рыжая птица, в клюве она держала какие-то блестящие полоски. Птица дотянула доАнтропки и кружилась над рекой, то снижаясь, то взлетая. Паша успел схватить фотоаппарат и быстро, вдогон сделать не­ сколько кадров, а потом, хоронясь в конопле, обжигаясь крапивой, стал пробираться ближе к Антропке. Он увидел, что Птица-Гвоздодер кру­ жит над чем-то большим и темным, плывущим. И тут рыжая птица за­ метила Пашу, уронила свою ношу из клюва и, скрипя крыльями, поле­ тела вниз по течению. Паша спустился с холма. * Антропка в этом месте была неширокой, по берегам росла черему­ ха, ближе к воде густые купы тальника. Темный предмет, над которым кружилась птица, приблизился, Па­ ша подошел к воде и увидел —медленно плывет большая красивая дверь. Вода наплескивалась на ее темно-золотистую поверхность, ста­ новилась совсем изумрудной, и под нею'всеми гранями играла' узорчатая резьба, проблескивали шляпки гвоздей, ныряла и выныривала, точно за­ бавлялась с водою и поздним солнышком, медная ручка в виде русалки... Паша хотел было вытащить дверь. Но чтабы он тут делал с этой огромной дверью на оставленной людьми земле, где уже некому оценить красоту резного дерева, нет до­ ма, к которому дверь подошла бы, нет человека, которому она могла бы служить еще долгие годы, и действительно —странно бы выглядела деревня, состоящая из,од'ной только двери,— ни домов, ни жильцов — одна только дверь, пройдя через которую оказываешься снова там, от­ куда вышел... И все:такй... Все-таки... Надо было вытащить и поставить дверь на месте исчезнувшей де­ ревни. Пусть она останавливала бы людей, пусть бы они постояли и представили себе, что тут когда-то было село, рождались, вырастали, работали люди. Любили, верили, уходили на войну... Деревня эта, как тысячи других, честно кормила страну и в мирное, и в военное время. Сколько горя она пережила и сколько радости она принесла миру! Где теперь ее дети, ее крепкие сыновья, и прекрасный женщины, ее мудрые старики? Деревня разошлась в огромном мире, внесла в него силу свою, свой ум, свою красоту. Разошлась без остатка.