Сибирские огни, 1981, № 12

60 АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕНКО сался от домашней обстановки, которая стала напряженной (жена с его матерью не совмещались), затем мать частенько просила посмотреть — как там «хозяйство», а потом уж и его самого стало тянуть в тихую де­ ревеньку, где было покойно и успешно работалось над диссертацией о «слоистых пространствах». Сегодня, совершив безумный поступок (50 + 5 р.), папа точно .впер­ вые в жизни увидел и двор, и огород, и весь дом — точно эта темная но­ вая дверь осветила и оживила, и придала всему законченность. Серые бревна, зеленоватый тес крыши, труба с резным дымником, такие же навершия водостоков, ставни с прорезанными сердечками, ве­ селый конек на крыше — все жило... Он увидел и огород — ранее скучно зеленый,— теперь огород светил­ ся массой живых оттенков зелени — от бледного, почти желтого, до тем­ ного, почти фиолетового. Он увидел простодушные растрепистые листья редиски, мощные — зеленые с красноватым — лопухи ревеня, веселую зелень моркови и укропа, он увидел неуклюжие, как породистые, щенки, подросты подсолнечника, табачные кусты помидоров и ряды аккурат­ ных мужиковатых картофельных куп. А запахи! Через все от бани тянуло такой милой горечью, от дома напахивало таким солнцем, а от огорода такой свежей и здоровой землей!.. Работать! Работать! Но работалось неохотно, расчеты путались, мысль плавала поверху, вялая и ленивая. А время от времени возникала прохладная и спокой­ ная думка: а кому они вообще нужны — эти «слоистые пространства»? и какое, собственно, отношение имеют эти «слоистые пространства» к нему, к его новой двери, к его дому, к его огороду, к его жизни? На бумаги с расчетами садился шмель, полз мохнатый, тяжелый и разноцветный. Прилетало крылатое березовое семечко. Падал и дро­ жал золотой солнечный зайчик. Ветер шевелил листы... Папа смотрел на все вокруг и нескончаемо, спокойно думала — МОЕ... Уезжать ему не хотелось, и он остался в Беркутах до утра. Перед сном он зашел в пустующий пригон, куда перетащил свое приобретение— новую дверь, и некоторое время любовался ею, с удив­ лением понимая, что удовлетворение от обладания этой вещью настоль­ ко глубоко и сильно, что с ним не сравнится даже ожидаемая публика­ ция его автореферата в солидном сборнике работ по проблемам «слои­ стых пространств»... Среди ночи папу разбудило негромкое мычание коровы, тихий дет­ ский плач, женский голос, доносившиеся откуда-то со двора. Папа вы­ шел на крыльцо. Огляделся, пошарил лучом фонарика по ограде, но ни коровы, ни плачущих детей не обнаружил. Он подумал и решил, что здесь имеет место какой-то акустический эффект, своеобразный звуковой мираж. Человек он был научного скла­ да мышления и объяснял все вплоть до любой несуразности — толь­ ко научно. , Спать расхотелось. Близился рассвет. Папа Анджелы не стал снова укладываться, а собрался и укатил через сонную деревеньку к себе в Ббчатск. Во всей деревеньке не спал только один старик Мешков, накануне продавший дверь. Он сидел в избе и предавался воспоминаниям. Среди ночи ему вспомнился почему-то неприятный случай с портфе­ лем^ Служил он в давние годы кем-то в деревне, носил портфель — тол­ стый, тяжелый, внушительный. Вызвали в Бочатск на совещание, по­ ехал с портфелем. Сел в первом ряду и слушал речи так внимательно, что скоро от напряжения стал придремывать. Тут-то портфель и свалил