Сибирские огни, 1981, № 12

ВОЛШЕБНЫЕ КАМЫШИ 43 Так ни в чем Евгений Путейцев и не смог перешагнуть через черту, отмеченную ему природой. Не актером он стал, а диктором, не поэтом, а корреспондентом. И все-таки натура у него была творческая. Даже небольшая уютная квартира несла на себе отблеск его души. Он отделывал ее сам. Евгений любил Кленушку и сына и хотел, чтобы они жили в каких-то волшебных комнатах. По лакированному, голубо­ му полу он пустил морскую, бирюзовую рябь со вспышками золотых бликов. В Алешиной комнате отец обдал стены легкой, полевой зе­ ленью, из нее смутно проступали сказочные алые и голубые цветы. Не то они правда выступали, не то мерещились. Алеша, засыпая, смотрел на эти стены, и ему ‘придумывались всякие фантастические - истории. В своей спальне Евгений стену без окон разделил по диагонали на два треугольника и один из них раскрасил бледно-лиловой краской, а другой — золотистой. Так он сказочно расписал свою простенькую квартиру в старом ку­ печеском доме с изразцовыми печами. Кленушке было, порой, жаль его, и он, со своими замыслами и мечтами, казался ей чудаком. А как-то сама себе она сказала, что разлюбила Евгения, да, пожалуй, никогда и не любила его. Она про­ сто была увлечена художественной натурой, обилием его способно­ стей и надеялась, что жизнь будет у него заметной и крупной. Но... «А, собственно, почему он должен быть знаменитым, исключительным? Он обыкновенный нормальный человек, как и я. Так ли уж мне плохо с ним? В меру своих сил мы делаем нужные людям дела. Ну и—все!» ^ — Ну и все! — вздохнув, сказала Кленушка сыну.— Одевайся. Пойдешь в кино, а я — в магазин. — Ура-а! — завопил Алешка, натягивая шортики. — А из кино — сразу же домой. — Да через дорогу переходи с оглядкой, под машину не угоди,—на­ казала бабушка, мать Евгения Путейцева... «Я проводил отца, и сразу же к тебе, в твой город. Я не знаю твой адрес и даже новую фамилию не знаю. Уже два дня скитаюсь по Том­ ску, надеясь повстречать тебя. Замечала ли ты, что'делается в душе, при встрече с незнакомым городом? А рсобенно с таким старинным, как Томск? Выйдешь впервые на неведомые улицы, и тебя охватывает любопыт­ ство, праздничная душевная приподнятость. Все для тебя здесь ново, а значит — заманчиво. Ты вглядываешься в лица зданий, в их колонны, в форму окон, то овальных, то узких и длинных, полукруглых сверху, отмечаешь их старину и своеобразие, бродишь по скверам, по улицам, даже заглядываешь во дворы — и все не такое, как в твоем городе. Да­ же форма киосков иная. Не такие магазины, не такой театр, не такой базар, и Томь не похожа на Обь. Тебя встречают причудливой архитек­ туры бывшие купеческие магазины и особняки. У них лепные карнизы, наличники, всякие выступы, мезонины, фигурные бойницы, башенки с флюгерами, пузатые балконы с вязью чугунных решеток и кариатиды, поддерживающие эти балконы. И вдруг натолкнешься на бревенчатые дома из сказки—они оплете­ ны волшебными деревянными кружевами. И ты взволнованно дума­ ешь: в каком же из этих домов живет моя милая, окольцованная, ры­ жая птица? Я ходил из школы в школу и спрашивал: «Не работает ли у вас преподаватель литературы Клена Алексеевна?» И вот в одной мне