Сибирские огни, 1981, № 12

22 ИЛЬЯ ЛАВРОВ бы жена немедленно возвращалась домой. Об Игоре в письме не было ни слова... Приехав домой, в сибирские, снежные морозы, Софья Андреевна по­ чувствовала себя хуже. Дел по хозяйству накопилось много, и занима­ лась она ими без всякого удовольствия, равнодушно, как приходящая работница. До самой весны. А весной стройтрест выделил Башлыкову землю на берегу реки, помог построить ему летний домик. И Данила Сергеевич с женой посадили там клубнику, малину, смородину, стелющиеся яблони и всякие овощи. Надеялись, что Игорь, окончив школу, летом приедет домой. Но не дождались. Пришла только телеграмма: «Университет принят уезжаю уборку фруктов овощей». К зиме Софье Андреевне стало совсем плохо. Она быстро уставала, ее мучила одышка, опухали ноги. Лечь в больницу она отказалась. ' Однажды, после буранной, буйной ночи, встал Башлыков еще во тьме, чтобы успеть до работы расчистить от снега двор, и удивился, что плита была не растоплена, не пахло вкусно жареным. Жена всегда вставала раньше, готовила завтрак. Он зашел в ее комнату, зажег свет и окликнул: — Ты что-то, мать, сегодня разнежилась! Или тебе неможется? Но напрасно окликнул ее Башлыков... Ни знать, ни предположить не мог он — что подумалось и что при­ виделось ей в последнюю минуту. А она проснулась на миг от ощущения, что куда-то падает, и вдруг поняла, что сидит в пустом вагоне таганрогского трамвая, сидит одна, и вагон не катится мирно, а бешено мчится, и двери на ходу с треском все открываются и закрываются, все открываются и закрываются. Софья Андреевна в ужасе увидела, что рядом с ней нет маленького Иго­ ря. Неужели он выпал на ходу?! И тут она почувствовала, что сама па­ дает прямо в распахнувшуюся дверь, падает во тьму и холод... Из-за нелетной погоды Игорь и тетя Нина прилетели только в день похорон. Было уже десять утра, а в Омске еще едва синевато светало. Выйдя из такси около отцовского дома, Игорь с тяжелым чувством по­ смотрел в замороженные окна, озаренные изнутри электрическим светом. Ему было страшно входить в этот дом. На другой стороне улицы стоял старый бревенчатый магазин. Ночью со двора его ветром вымело много обрывков оберточной бумаги. Они облепили все кусты вдоль тротуара. По толстым желтым листам громко секло снегом, они болтались, шуршали на ветру. И было во всем этом что-то неестественное, угрюмое, как. и то, что сейчас находилось внутри дома. — Пойдем,— печально сказала тетя Нина.— Жаль, что Катюша бо­ леет — не попрощается с нашей Сонюшкой. В доме было много родственников и соседей. Пальто заполнили ве­ шалку, грудой лежали и на стульях в бывшей комнате Игоря. Люди сто­ яли и сидели в коридоре, в большой комнате. Из толпы появился отец, какой-то смягченный печалью, и подал Игорю руку. — Вот так-то, сын,— проговорил он,— нет у нас больше матери.— Он пожал руку растерянной тете Нине и сказал ей:— Ушла 'от нас Софья Андреевна. Люди расступились, и Игорь с тетей Ниной прошли в комнату, посе­ редине которой на столе, в гробу, лежала худая, старая женщина, со­ всем не похожая на мать Игоря. Он искал в ее лице прежние черты и поч­ ти не находил их. Исчезла его белокурая, румяная, полная мама с доб­ рыми руками. Это было ужасно. И ужасен был эмалированный таз под столом, полный густо разве­ денной, почти черной, марганцовки. Игорь не знал, зачем она там.