Сибирские огни, 1981, № 12

у к н и ж н о й п о л к и 187 трактор не пройдет»). И в ночном без мальчишки дело не обходится. Вот его портрет в зеркале озера: кепка задом наперед, шишка на лбу, веснушки на щеках, загорелый нос, чубчик, а за пле­ чами— лук и стрелы. Герой Берсенева хорошо знает, как до­ стается молоко («Мама с дойки вечерней идет, я встречаю ее у ворот»). Видя, как о нем заботятся старшие, малыш думает не только о своем благополучии. У него возникает потребность что-то сделать для братьев и приятелей («С кем бы мне ве­ щами поделиться?»). У ребенка — добрая и деятельная душа. Вместе с братишкой он мастерит кормуш­ ку для птиц («Зимняя столовая»), а потом катает братишку на санках, ухаживает на ферме за ласковым другом — теленком, помогает деду Никите пробивать лунки в речном льду («Приплывайте, рыбы, к лун­ кам свежим воздухом дышать!»), вместе с отцом проверяет, готова ли пашня к севу, а в дни уборки хлебов с гордостью под­ нимается на мостик отцовского комбайна и радуется, когда папа разрешает ему по­ держать в руках штурвал. В герое стихов А. Берсенева малыши современной деревни легко узнают себя и увидят лучшее в себе. Например, читая стихотворение «Остались без обеда», дети наверняка восхитятся работой комбайне­ ров, которые «под ежик» подстригли поля и не оставили на них ни одного колоска, ни одного зернышка, так что гусям и пола­ комиться нечем. Без малейшей дидактики поэт внушает маленькому читателю, как важно беречь хлеб. Нет голых назиданий и в стихотворении «Завтра в школу». И все же оно учит ре­ бенка аккуратности, порядку, серьезному отношению к своим обязанностям («Сам рубашку я погладил и начистил так ботин­ ки, что не сыщешь ни пылинки. Петуха пре­ дупредил, чтоб пораньше разбудил...»). Умение доходчиво, образно и нескучно говорить о серьезных вещах — главное до­ стоинство поэта, пишущего для детей до­ школьного возраста. Именно таким качеством обладает Александр Берсенев. ИВАН КРАСНОВ Сергей Задереев. Дерево единое. Повесть, рассказы. Красноярское кн. изд-во, 1980. «Остановила Петю поляна, а посреди — ели. Их пять, и растут они чуть ли не из одного корневища. Пять больших пальцев тянутся в небо, к пролетающему облаку...» Первую книгу Сергея Задереева соста­ вили повесть и четыре рассказа. Исполь­ зуя сравнение автора, хочется сказать, что эта «пятерня» прозы протянулась точно к «пролетающему облаку» Современности. «Корневище и ствол» здесь — конечно, повесть «Петя Лебедок». Ей и основное внимание. С помощью фантастического элемента С. Задереев попытался проникнуть в пси­ хологию одного из важных социальных вопросов наших дней. Представьте: в современной, реальной, вещественной обстановке живет и действу­ ет человек, обладающий способностью мгновенно преодолевать расстояние меж­ ду замыслом и воплощением. Появление такого героя не случайно. Го­ това ли психика современного человека, запросто привыкающего к самым сенсаци­ онным техническим чудесам, к чуду пол­ ного удовлетворения своих желаний? — в этом вопросе заключен пафос повести. Главный герой ее, Петя Лебедок, с дет­ ства обнаруживает способность к нестан­ дартному мировосприятию. Он — «тонко­ слезный». Зрелищем звездного неба успо­ каивал отец плачущего Петю. На всю жизнь в нем остаются тайны сказок. Жа­ лость к замерзшему воробью в Пете по­ рою сильнее школьной дисциплинирован­ ности. Он не молчит, «когда надо» (т. е. когда в ы г о д н о ) , подобно некоторым мальчишкам. Он уходит из школы, когда ему становится неинтересно. Он инстинк­ тивно не приемлет обывательского счастья. Наконец он уходит из города в тайгу, ста­ новится охотником-промысловиком. Ост­ рая тоска о погибшем друге — собаке по прозвищу Черник — открывает в нем спо­ собность к материальному воплощению своих мечтаний и желаний. И что же? «Он растерялся, ведь тогда можно делать что вздумается. Хочешь — работай, хочешь — нет. Любую артистку в жены можно взять. Жить в Москве, ездить на «Волге», а пить — так только иностранные вина. Петя запнул­ ся, что еще можно? Слетать на Луну? Нет, это не получится. Да, вот проблема тогда будет, все можешь, а делать нечего. Вооб- ще-то — родных обеспечить надо»... Как видим, хорошо еще, что этот чудес­ ный дар достался человеку, уважение к труду в котором сильнее всех остальных эмоций, которого просто пугает перспек­ тива сытого бездельничания. Наколдовал он одиннадцать бочек клюквы (надо было сдать в Заготконтору, как охотнику-про- мысловику), но тут же его стыд гложет: «получилось, вроде бы украл он» ягоду. Лебедок вообще не злоупотребляет чудес­ ной способностью, продолжает охотиться, читает книги по психологии, пытаясь науч­ но обосновать (как-никак он человек XX века!) природу своего феномена. Скоро Лебедок убеждается, что чудо — это орудие обоюдоострое. Изменил он для себя погоду с дождя на солнце— а полу­ чилось, что друга подверг смертельной опасности... И вообще, «себе хорошо де­ лал, а для людей злом обернулось. Мо­ жет, и есть добро, но только когда о себе не думаешь, чтобы и чуть оно тебя не ка­ салось. Каждый бы думал только о другом. А то все о себе. Вот и обиды, и горе. На­ верно, каждый боится в проигрыше остать­ ся...» Как видим, мучительные размышления Лебедка приводят его к размышлениям об альтруистической природе человеческого счастья, о разумных пределах технического прогресса, о деформирующих душу пер