Сибирские огни, 1981, № 12

186 У КНИЖНОЙ п о л к и Книга «Ермак», ее внутреннее простран­ ство четко организованы. Дума К. Ф. Рыле­ ева «Смерть Ермака», сопровожденная по­ лосными и разворотными иллюстрациями и алым русским орнаментом, разбита в книге на три части. Между ними —: графи­ ческие работы В. Колесникова, подписями под которыми служат фрагменты, фразы из Кунгурской и Сибирской летописей. Художник совмещает три пласта. Пер­ вый— летописный, в изобразительном ма­ териале он прочитывается в доскональном воспроизведении реалий быта, архитекту­ ры, вооружения тех лет; второй пласт это — портреты, характеры, динамика под­ вига, эпика и идея думы К. Ф. Рылеева, музыка величественного и трагического произведения поэта-декабриста. Н ам с м ер ть н е м ож ет б ы ть стр аш н а; Свое м ы дел о со верш и л и : С и б ирь ц ар ю п о к о р ен а, И м ы — н е п р азд н о в м и р е ж или!.. Но символично и воздаяние царя Ермаку за величественный подвиг: Л иш и вш и си л б о гаты р я Б о р о тьс я с яр ою волною , Т яж елы й п а н ц и р ь — д ар ц а р я — С тал ги б ели его виною . И, наконец, третий — художественный пласт, относящий нас опять же к традиции русской культуры, к бессмертной картине В. Сурикова. Отчетливым эхом мотив ее звучит в иллюстрациях книги, од­ нако контрапункт изобразительного ря­ да, наиболее полно совместивший эти от­ звуки, виден на развороте между 32 и 33 страницами, где воинство Ермака со стру­ га побивает татар, толпящихся 8 реке. К. Юон писал, что ритм «заражает зри­ теля, акцентируя его внимание на важных частях и моментах; он заставляет его взгляд скользить по незначительным и под­ чиненным деталям и задерживаться на крупных, локальных и основных частях ху­ дожественного организма... Ритм настраи­ вает зрителя на требуемый лад». Крупное в книге Владимира Колеснико­ ва — это творчески воспринятая им тради­ ция русской культуры в освещении подви­ га и трагедии Ермака. Крупное в его кни­ ге — тема ИМЕННО освоения Сибири, то есть то доброе и бесконечно перспек­ тивное, что пришло в Зауралье с русски­ ми, а с русскими сюда пришло БУДУЩЕЕ, сказавшееся кроме всего прочего еще и в том, что коренное сибирское население было освобождено от чингисита Кучума, а окончательное освобождение довершила Советская власть. Вся книга — явление искусства, работа талантливого сибирского художника Влади­ мира Колесникова — воспринимается пе- сенно, былинно, эпически. Она возвращает нас еще раз к памяти о своих родовых корнях. Она служит укреплению нашей истори­ ческой памяти. И она красива, ею можно любоваться, ее приятно подарить другу. Эта книга, выпущенная в преддверии юбилея начала освоения Россией сибир­ ских пространств, хороша для любого вре­ мени, как хороша песня о Ермаке. Книга миниатюрна, но основательна, как наша память о национальном сибирском герое Ермаке Тимофеевиче. АЛ ЕКСАНД Р ВАШ УРИН Александр Берсенев. Как нарисовать гром! Стихи. Новосибирск, Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1981. Просматривая местные газеты, я не раз встречался со стихами Александра Берсе­ нева, адресованными маленьким читате­ лям, и ловил себя на мысли, что стихи эти интересны и мне. Был случай, когда целый день не выходила из головы поэтическая история о том, как ребята смастерили и запустили в небо воздушного змея, и за­ бавная метафора: «Письмо с хвостом!» И вот передо мной лежит новая книжка Александра Берсенева: «Как нарисовать гром?» рядом с ранее вышедшей в Кеме­ рово другой — «С кем бы поделиться?». Это — веселые и занимательные книж­ ки. Они любовно оформлены художниками X. Аврутисом и Т. Филипповым. Автор кни­ жек разговаривает с ребятишками просто,, он сам как бы перевоплощается в ребенка. Но это не мешает ему учить детей добру, честности, любви к труду, бережному от­ ношению к природе. Герой стихов А. Берсенева — непоседли­ вый, шаловливый, но всегда чем-то заня­ тый маленький человек. В одном из стихо­ творений он рассказывает, как искупался, накормил цыплят, проводил к реке гусей, полил огурцы, и с гордостью заявляет: «Вот какую утром я делаю зарядку!» Берсеневский мальчишка неравнодушен к красоте окружающего его мира, и ему хочется, чтобы не только он, но и другие мальчишки пришли в огород — «посмот­ реть, как мак цветет, как играют в прятки огурцы на грядке, как подсолнухи в кар­ тошке тянут к солнышку ладошки, как от утренней росы у бобов блестят усы...» В уста ребенка поэт вкладывает хоро­ шую мысль о том, что в природе «никому . не тесно». Стало быть, и людям не должно быть тесно. Это — мысль будущего коллек­ тивиста. Впрочем, он и сейчас — коллективист. Он, берсеневский мальчишка, тянется к друзьям. Его переполняет радость жизни: «Раскину руки — и бегу, остановиться не могу». И не беда, что «за пенек... штани­ ной зацепился», пусть кто-то скажет про него: «Смотрите, приземлился!» Герой Берсенева в восторге от цветов на лужайке. Но еще больше радует его фигуркѣ братца среди цветов. Этот мальчишка не прочь ловко взоб­ раться на дерево, рискуя быть наказанным мамой. И об этом наказании он умеет сказать с юмором: «А что было мне по­ том — догадайтесь сами». Мы видим его и на сенокосе, ребенок помогает взрослым подвозить копны к стогу («Я верхом легко проеду там', где