Сибирские огни, 1981, № 12

182 У КНИЖНОЙ полки легкую послереволюционную пору, ничуть не озлобили его душу, скорее даже сде­ лали ее еще более нежной и отзывчивой. И тут, наверное, ничего нет парадоксально­ го, если вспомнить, что русская душа и всегда-то закалялась в сложных и суро­ вых условиях, И в этом смысле Евлампий Гневышев — прямой продолжатель и хра­ нитель сокровенных качеств русского на­ ционального характера, ведущего свою родословную от героев сказок и былин, «огнепального Аввакума», толстовского ка­ питана Тушина, шолоховского Григория... Но при всех этих отчетливо обозначен­ ных символических чертах в характере Гне- вышева он ничуть не утрачивает обаятель­ ной непосредственности, напротив, все его поступки кажутся приземленно будничны­ ми, рядовыми, со всеми, как говорится, плюсами-минусами. И это еще больше ук­ репляет во мнении, что образ Гневыше- ва — большая удача А. Зверева, что по­ весть «Раны» — творение истинного худож­ ника, сумевшего сказать о войне выстра­ данное слово-исповедь. Высокое . художественное мастерство проявил А. Зверев и в повести «Выздоров­ ление», тоже посвященной военной теме. Правда, тут события происходят не на фронте, а в тыловом госпитале. Герои по­ вести, несмотря на тяжелые ранения и удаленность от места боев, продолжают считать себя в строю, так как не теряют на­ дежды вернуться на огненные рубежи. А потому и переполнены желанием скорей" шего выздоровления. Повесть пронизана оптимизмом, кото­ рым сполна наделены ее сурово «поме­ ченные» войной герои. А с какой проникновенностью поведал А. Зверев о трогательной дружбе очень разных людей, оказавшихся под общей госпитальной крышей, о дружбе, прочность которой, пожалуй, равновелика той, что возникает на фронтовых дорогах — ведь раненые бойцы, повторяю, считают себя действующими защитниками Родины. В этом произведении нет эпических ха­ рактеров, но каждый из персонажей «Вы­ здоровления» наделен индивидуальностью. И здесь писатель тоже успешно справился с главной художественной задачей; через судьбы отдельных людей показал истоки высоты духа всего народа, ведущего труд­ нейший бой с озверелым врагом. В повести «Гарусный платок» А. Зверев как бы и вовсе «отстранился» от непосред­ ственных военных событий — тут в центре внимания автора не участники войны, а их осиротевшие дети. Драматично сложилась жизнь у героев повести — мальчика Миньки и его старшей сестры Лиды, потерявших родителей в лихую военную пору, и писатель су­ мел впечатляюще рассказать об этом, хотя должен заметить, что образ Миньки во многом относит нас к Петрушке Иванову из рассказа Андрея Платонова «Возвраще­ ние». С живейшим интересом воспринимается самое крупное произведение нового сбор­ ника А. Зверева — повесть «Льжовцы и лы­ ковские гости», в которой писатель расска­ зывает о событиях нынешних дней. Это своего рода страстный художественно-пуб лицистический памфлет против потреби­ тельского отношения к родной природе, взволнованное воззвание к защите богатст­ ва земли оѴ грабежей «по-лыковски». Страшное впечатление производят на читателя жители сибирской деревни Лы- ковка, и даже с трудом веришь в их, можно сказать, привычное потребитель­ ство, в их полнейшую оторванность от общества и его нравственных принципов. Но писатель все-таки убеждает нас, что явление лыковцев — не сотворенный фан­ тазией художника упреждающий фено­ мен, а реальная зараза на теле общества. Ретроспективная хроника, к которой при­ бегает А. Зверев, рассказывая историю возникновения стихийной «общины» мате­ рых рабаков-браконьеров, окопавшихся в Лыковке (коллективизация, оказывает­ ся, обошла их стороной, не захотели они объединиться и в рыболовецкую брига­ ду), кое-что проясняет в плане «историче­ ской неизбежности» такого явления, но вовсе не успокаивает нас, когда мы воз­ вращаемся из минувшего в настоящее лыковцев. И если можно еще формально смирить­ ся с ограблениями, которым подвергалась лык^вцами река в предвоенные годы (ни­ какого рыбнадзора тогда и в помине не было), то допустим ли такой безнаказанный разбой в наши дни? Нет, теперь лыковцам не совсем воль­ готно: на реке инспектор Суслов — быв­ ший фронтовик-офицер, человек кристаль­ ной честности и огромной отваги; с лыков- цами пытается вести «воспитательную» ра­ боту старый учитель, а ныне пенсионер Чи­ ров, вернувшийся в отчие края. Однако ни каждодневные инспекционные «налеты» Суслова, ни личный пример Чирова (отка­ зался пользоваться на рыбалке сетями) не производят на лыковцев практически ника­ кого воздействия. Скрываясь от преследо­ ваний Суслова, они даже с большим азар­ том и с большей беззастенчивостью про­ должают ограбление реки. Более того, лыковцы сдружились теперь и с «интелли­ гентными» любителями даров природы вроде Лехтова и Гречухина — паразитами, облеченными властью... Так что же делать с бандитизмом лыковцев и их новых «спод­ вижников»?.. На этот вопрос писатель отвечает с такой же страстностью, как и в повестях, посвя­ щенных труднейшему военному времени: надо бороться с паразитами общества, гра­ бителями природных богатств Родины столь же энергично, решительно. И можно по­ нять и разделить гражданский гнев воина- писателя. А. Зверев с горечью «признает, что в войне с новыми варварами еще «не обо­ значились фронты, резервы не подтянуты», но он полон веры, что в этой новой вой­ не Родина тоже сумеет собрать «под свои знамена солдат» в помощь тем передовым отрядам, которые «уже дерутся» и в кото­ рых «есть уже герои».