Сибирские огни, 1981, № 12

ТУЗЕМНЫЕ ЛЕГЕНДЫ О ЕРМАКЕ 131 дарок Аблаю: настолько заинтересовано было правительство в укреплении добрых от­ ношений со степняками. Обстановка была тревожная: калмыки постоянно угрожали юж­ ным окраинам Западной Сибири, тревожили не только порубежные городки и остроги, но опасность временами грозила и самому Тобольску. Поэтому 19 июня из Тобольска выехал в ставку Аблая отец С. Ремезова, сотник стрелецкий Ульян Моисеев Ремезов, и вез с собой заветный панцирь. Ульян Ремезов был встречен Аблаем с великой честью и торжеством: «Егда,же Ульяну доехавшему до Юрги, и по чину Аблаеву учине­ на с честью стреча и корм. Егда же дары понесоша по наказу, Аблай же, спросив у Ульяна, о честь ли пансырь Ермаков, ему ж в дарах не ряд поднесену быти. Ульян же поведа: посгТан, Аблай же по росписи чин весь оставил: подайте ми пансырь. И подаша. Он же прият вселюбезно, облобыза и на главу свою поднял, хваляше царское величе­ ство и любовь, како б ему утеху надежну подал. Пансырь же бит в 5 колец мудростно, длиною в 2 аршина, в плечах с четью аршин, на грудех и меж крылец печати царские, златые орлы, по подолу и рукавам опушка медная на 3 вершка». Приняв панцирь, Аблай тайши вопросил Ульяна Ремезова о Ермаке и его гибели: «Статья 94 (117). И паки Аблай вопрошав: знаешь ли Ульян, где ваш Ермак лежит? Ульян же снискателен бе и хитр о делех, к вопросу отвеща: невемы додне сего и како погребен й скончася». Затем Аблай сам рассказал «по своему писму», т. е. по имевшим­ ся у него письменным калмыцким записям, о всем, что касалось гибели Ермака. «Прият же и протчие подарки, седя, и сконча посольство, радошен бе и со своими, что лю­ безно великий государь пбслуша его, послал лета 7159 году сентября в 4 день, поведа о Ермаке все подробну, како живе, по своему писму, и како скончася, соглазно наши историям, точию как обретен и чюдотворяше, яко же выше написано 81 статье... И на- ча Аблай повести деяти о нем по своей истории, как приехал в Сибирь, и от Кучюма на перекопе побежа, и утопе, и обретен, и стрелян, и кровь течаше, и пансыри разде­ ли те и развезоша, и как от пансырей и от платья дюс'е было, и как татара смертной завет положиша, что про него русакам не вещати. Аблае ще п^зиемшу пансырь, и Уль­ яну стояше, глаголаше о Ермаке». «Ермак же ваш лежит на Баишевском кладбище под сосною и родительница ваша, дни столбы огненней над ним, и з иные свеча кажется татаром, русским же не кажеца. В том и печать свою приложил». Выдав Ульяну по его просьбе свой текст сказки о Ермаке, Аблай заверил ее для достоверности «знаменем» (т. е. тамгой) и печатью. Он подчеркнул в своем рассказе, что «аз де много лет доступал», т. е. добивался панциря Ермака. И пояснил, почему: «Егда же я был мая и утробою болен, и даша мне земли с могилы его пить, здрав явихся доныне. Егда же земли, с могилы взятой, ему с нею на войну, побиваю; егда же нет земли, тощ возвращаюсь; и того ради просив пансырей у государя, да пойду на Ка­ зачью Орду». Как следует из текста летописи, этот рассказ целиком списан с подлинного доку­ мента, полученного Ульяном Ремезовым и заверенного, по его словам, печатью Аб­ лая тайши. Истории Ермаковой кольчуги по архивным материалам уделил специальное вни­ мание в одной из своих работ классик сибирской историографии С. В. Бахрушин. Он назвал эту историю и весь цикл легенд о Ермаке своего рода «страницей из Северной Шехерезады, изложенной языком канцелярских отписок», «отрывком восточной фанта­ стики, сохраненной в сухом делопроизводстве московских приказов», «драгоценным отрывком туземного эпоса Сибири XV II века». Бахрушин доказал, что слова Ремезова имеют точное подтверждение в архивных документах. Они почти слово в слово повторяются в официальных отписках, рассказывающих о том, как добивались получить кольчугу Ермака калмыцкие тайши. Согласно архивным данным, собранным С. В. Бахрушиным, панцирь, отданный, по показанию Ремезовской летописи, мурзе Майдаулу (вернее Кайдаулу), в 1658 г. хранился в его семье. Сын Кайда- ула бек Мамет показал: «Пансырь-де у него есть, а про тот-де пансырь приказал ему бек Маметку отец его Кайдаул при смерти своей под клятвою, чтоб ему тем пансырем служить службу вам великим государем, а никому его продавать не веле, и в прошлых де года...» Панцирь Кайдаула был «приметы де длинен, и около грудей напереди кольца часты, напреди же пояса прострелено, испорчено одно кольцо». 9*