Сибирские огни, 1981, № 12

ДВЕРЬ НА ХОЛМЕ 105 жет' всегда в себе держать, чтобы они марку не роняли... Причем, никакой техники, никакого железа — отделять от себя он их будет един­ ственно усилием своей воли... У тебя, кстати, как с волей? — Не жалуюсь ;— ответил я. — Н у и отличненько ,— сказал Гриша, потирая руки. Вот так. Прошли мы с Гришей Стрельниковым через его самовар и трону­ лись в' путь. До самой Москвы и в Москве, пока оформлял документы, я не за­ метил в себе никаких перемен и начал уже подумывать — не разыграл ли меня Гриша, не подшутил ли надо мной сельский умелец? Может быть, он спрятался где-нибудь в закоулках самовара, а теперь вылез и потешается с земляками над моей доверчивостью? А? Однако сомнения были преждевременными и неосновательными. В аэропорту Шереметьево Гриша дал о себе знать как раз во время про­ хождения паспортного контроля. Молодой солдат в застекленной будке внимательно прочитал мой паспорт, затем, глядя мне прямо в глаза, строго спросил: — По какой линии едете? — По линии Союза журналистов ,— с гордостью ответил я. — Так вы — пишите? — спросил солдат. И в голосе его я различил нотку недоверия, / — Да, пишу ,— ответил я и засмущался, точно обманывал и этого солдатика, и всех тех, кто уже уверился, что я действительно пишу. — Так, так ...— солдатик еще раз прочитал весь паспорт. — А что оке вы в таком случае написали? И вот тут Гриша Стрельников ответил из меня своим хриплова­ тым голосом: — «Войну и мир», едят тебя мухи/ Солдат встал в будке по стойке «смирно» и взял под козырек... Мы двинулись на посадку. Позднее я убедился в том, что Гриша заявлял о себе только в мину­ ты крайнего возбуждения или напряжения духовных сил. Первые дни все шло хорошо. Впечатления, встречи, беседы, обилие нового, непривычного, трудности с языком — все это побуждало нас с Гришей в один голос удивляться и говорить восторженно: «Елки зеле­ ные!» или «Елки-палки!» Но скоро наш унисон разладился. На первом же банкете Гриша, не дожидаясь моего мнения, заявил, что он убежденный трезвенник, язвен­ ник, не пьет с рождения, что есть такой сибирский национальный обы­ чай не пить в осенне-зимний период, а обычаи • сибирские — священны. Ну, деликатные хозяева пошли навстречу, больше ничего, кроме чая- кофе, и не предлагали. . Потом Гриша стал проявлять себя не'только в быту, но и вообще. После просмотра фильма Ингмара Бергмана ( кажется, «Шепот и крик», или «Лицом к лицу») я собрался высказать свое суждение об одиночестве человека в этом мире, о трагизме бытия, о страхе смерти и ждал вопроса журналиста, который меня сопровождал. Журналист спрашивает, я раскрываю рот, а Гриша говорит: — Послать бы их всех лес валить, комплексы-то как рукой бы сня­ ло. С жиру это, от большого безделья. Чего же он не снимает, как там