Сибирские огни, 1981, № 12

100 ■АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕИКО все же из последних силенок выполз по берегу к дому бывшего «папы Анджелы». Вид хозяина — Федора Петровича — и его дома прямо-таки сши­ бал старикашку с ног. Он боком, боком подсеменил к хозяину, заиски­ вающе сказал: — Ишь, как распогодилось ноне-то... — Чего тебе? — равнодушно спросил хозяин. — Землицы не надо? Могу продать... Черная, жирная землица, лу­ говая...— залепетал старикашка униженно. — Нам не надо. У нас — своя есть,— так же равнодушно сказал хозяин и при этом подумал: «Вот жулик, ей-пра, землей он торгует... Ну, избаловался народишко. Дурац на дураке...» Старикашка убежал, испуганно оглядываясь. Песня взлетела от дома над Беркутами, над летними полями, над зелеными болотами, над солнечными шумными перелесками. И ее в го­ лубой высоте разглядела и расслышала резная тяжелая дверь, которая достигла уже пределов славного Бочатска. Дверь остановилась посреди Антропки, медленно закружилась на месте. Один край ее приподнялся от воды, точно она хотела открыться. Но куда? Куда она могла открыться? — под ней была только вода, над нею не было никого, кто мог бы и хотел бы открыть дверь и войти через нее в Антропку. Волна от проревевшей у противоположного берега моторной лодки смыла с двери сладкий след песни. ( Дверь поплыла дальше, отяжелев и потемнев... 7 И вот — ответный визит мамы Анджелы. Она угощает Пашу Учае- ва своим борщом. Она старалась, она готовилась, она решила произвести неизглади­ мое впечатление. Запах кушанья. Слова. Жесты. Позы. Н енова утренний свет в преображающейся квартире орнитолога. Но оставим поэзию и остановимся только на борще, ибо, как- выяс­ нилось, не поэзия, разлитая в мире, а только борщ, разлитый в тарелки, соединял орнитолога-любителя и его окольцованную соседку. А борщом Паша остался недоволен. Если бы он не был природно тактичным и предельно вежливым, а напротив — был педантом и цини­ ком, то мог бы кому угодно изложить внешне смутные причины своего недовольства, разочарования, словом, всего того, что сделало этот их со­ вместный завтрак последним: а) соседка принесла борщ в хрустальной крюшоннице — прозрач­ ной и узорчатой. Форма вопиюще не соответствовала содержанию. Вся внутренность борща — красноватая, пузыристая, с колышущейся мутью развара на дне — откровенно представала глазам. Не было тайны, не было той обманно-наивной ало-золотистой пленки, которая скрывает недра борща, готовые нас насытить. В обыденной, естественной, чистой, аккуратной посуде через золотистую поверхность видятся только намеки на ингридиенты, только скрытые их очертания, а здесь — в узорчатой крюшоннице — они были обнажены, они откровенно колыхались. Осо­ бенно дисгармонично выглядел на хрустальном боку посудины жирный потек — кривой и прерывистый, как след торопливого поцелуя;