Сибирские огни, 1981, № 11

90 ВИТАЛИЙ ЖИГАЛКИН рабочие, продуваемые на горе, на самой верхотуре, всеми ветрами и обжигаемые сибирскими морозами, без конца слегали то с воспалением легких, то с ангиной, то с чирьями. Только за одно это —за то, что уда­ лось выбить такие станки,—Андрей прощал Сергею Владимировичу многое. Хотя иногда ему казалось, что если бы на этих станках маши­ нисту приходилось в три дуги сгибаться —Сергей Владимирович все равно бы, ради только производительности, заставил внедрять их... Уступ карьера действительно представлял настоящее болото: все почти залило водой, и только местами торчали серые валуны и истоптан­ ные островки рыжей ноздреватой глины. Глина раскисла, разъезжалась под ногами, чмокала. Станок глубоко просел в ней гусеницами, наво­ рочав по обе стороны от себя плужные лоснящиеся отвалы. И трайлер тоже сидел в глине. Там уже работало два ДЭТа, надсадно взвывавших, по кабину за­ ляпанных грязью, точно зарывшихся в жидкий грунт; около них бегал и что-то кричал, размахивая руками, Федосеев, начальник участка,— тощий, в длинном брезентовом плаще. Карьер сверху представлял невеселое зрелище: казалось, будто он опускался вглубь не постепенно, пятнадцатиметровой высоты ступе­ нями, а сплошной пологой стеной, как борт тысячелетнего кратера. От ступеней остались, по существу, узкие ленты —двум машинам едва разминуться на них,—а внизу, на четвертом уступе, бурил шарошеч­ ный станок. Пыль, обычно серыми клубами поднимавшаяся над мач­ той, как дым над заводской трубой, сегодня от дождя оседала, гаси­ лась, и лишь по тому, как подрагивал корпус станка, можно было дога­ дываться, что он работает. Карьер требовалось безотлагательно расширять —и для этого, в первую очередь, взорвать и убрать наносы. Только потом уже, вслед за ними, отрабатывая чистый камень, мог раздвинуться первый уступ, за первым второй —и так до самого дна, до подошвы, пока не надо будет начинать все снова, опять с наносов. Федосеев, кажется, заметил Андрея —неожиданно остановился, ос­ толбенело глядя в его сторону, подбоченился —потом решительно по­ шагал ему навстречу, смело ступая сапогами в лужи, спотыкаясь о кам­ ни, проваливаясь по щиколотку в глине,—и еще издали что-то говоря. Но за ревом бульдозеров Андрей его не слышал. Федосеев был небритый, злой —глаза сужены, до буравчиков, рот сжат, потрескавшийся. ■— Я спрашиваю, чего тебя сюда принесло?! —кричал он, подавая холодную и мокрую от дождя руку.—Трясешься из-за своего станка? — А ты бы как?! —тоже криком отвечал ему Андрей.—Спокойно сидел бы, да? — Верну я его тебе!.. Обожди!.. Целенького и невредимого... Федосеев, наверное, еще не знал о его назначении —и он не стал пока ничего говорить ему об этом. — Как же ты дожил до такой жизни?! —кричал Андрей. У Федосеева самолюбиво вздувались желваки. — Я—не ты! —огрызался он,—Это ты—герой!.. О тебе все свод­ ки пишут... А я сейчас готов хоть киркой камень колупать —чтоб завод не остановить... — А что случилось? — Что, что!.. Станок без конца ломался —вот что! — А почему ничего не сообщал? , / — Куда?.. Тебе?..—Федосеев обозленно фыркал, снова подбочени­ вался.—Я тогда в Береговом... на курсах, помнишь?., слег с воспале­ нием... Просимулировал, как говорит главный... А теперь сунься к нему, попробуй...