Сибирские огни, 1981, № 11

ЛЕНИН В ОКТЯБРЕ 5 чаешься со знаменитым человеком, которого знал с детства?! А я еще в школе твердил впопад и невпопад: И Триста лет меня любила юность За фальшь афиш, за лунный свет кулис, Мы целовались там, где негде плюнуть, Где нечем жить,— мы жизнию клялись. Что-то очень мальчишеское, возвышенно-бесшабашное есть в этих стихах. И сам облик Павла Григорьевича гармонировал с ними. Он был невысокий, су­ хонький, удивительно подвижный, как бы постоянно заряженный. Встречались мы в течение трех дней, по два-три часа каждый раз, и я абсолютно не помню, чтобы он как-то замер на время, посидел бы спокойно, отрешился бы ненароком хоть на миг от моего присутствия. И это несмотря на то, что после его вопроса: «А вы пишете стихи?» и моего ответа: «Нет, не пишу, пробую себя в прозе» он потерял всяческий интерес непосредственно к моей персоне и больше не спросил ни о чем, касающемся лично меня. Он весь жил в поэзии, для него интересны были только поэты. Но все же, по­ скольку я был связным от поэта, поскольку мы делали тут одно дело поэзии, он вос­ принимал меня на равных, как коллегу по редактированию. Это ощущение равенства, которое он установил между нами, осталось у меня, ве­ роятно, еще и потому, что он признал правильными процентов семьдесят моих предло­ жений, снабдил их на полях рукописи своим одобрением, как бы завизировал, да еще написал письмо Алексееву. Никандр Алексеевич изучил всё это и... я бы сказал, буркнул, если бы он мог свой голос низводить до бурчания ,— крикнул густо: — Ладно, редактируй! Впоследствии мы подружились с Никандром Алексеевичем, бывали друг у друга в гостях, читали до ночи запоем стихи — он, в основном, свои, я — чужие, в том числе и его. Следующую свою поэму «Рождение Ленинской «Искры» он доверил редактировать мне уже без подмоги Антокольского. Никандр Алексеевич Алексеев скончался в 1963 году, на своей родимой псковской земле. В нынешнем году ему было бы 90 лет. Незадолго до смерти он закончил вчерне поэму «Ленин в Октябре». Он воплотил в жизнь свой давний замысел: .создать трилогию «Красные числа», куда последова­ тельно входили бы поэмы «Рождение Ленинской «Искры», «Первая баррикада» и «Ле­ нин в Октябре». Он не успел доработать последнюю поэму, поэтому не предлагал ее для печати. Много лет сохраняла рукопись его внучка Марина. Поэт до конца остался верен историко-революционной теме, гражданственности поэзии. Гражданственность поэтического мышления звучит, например, в эпизоде, где противопоставляются образы жен. декабристов и большевички Зины, с одной стороны, и «брошенки» ударного женского батальона, сохранявшие пустую, бесплодную верность Керенскому. А какую великолепную, многозначащую формулу находит поэт для образа Ленина: Ум — самый высший дар природы. И этот высший дар — ему, Вождю великого народа, Вождю по праву — по Уму, Поэма представляет из себя первый вариант, кое-где лишь первоначальные на­ броски связывают на живую нитку более отработанные эпизоды. В частности, только намечен образ Зины, любимой героини поэта еще в «Первой баррикаде». Не прописан эпизод ее гибели. Поэтому мы публикуем поэму в отрывках. Тем не менее и в этом рабочем варианте прорывается высокая страстность, свой­ ственная поэзии Никандра Алексеева; есть немало чеканных строф, образно освещаю­ щих великую эпопею Октября. Эта поэма как нельзя более уместна в номере, выходящем в дни 68-й годовщины Октябрьской революции. Этой публикацией мы отдаем дань и памяти поэта-коммуниста в день его 90-летия. Редакция благодарна внучке Никандра Алексеевича — Марине Никандровне Алек­ сеевой за предоставление поэмы нашему журналу и за подготовку данной публикации. А. НИКУЛЬКОВ