Сибирские огни, 1981, № 11

66 ВИТАЛИЙ ЖИГАЛКИН — А жена когда у вас приезжает?.. А сын еще не учится, да?.. Но тоже богатырь, в вас? Андрей отвечал коротко, чаще всего однозначно. Ему все же не ве­ рилось, что Николай Иванович ради этого поднимался к нему на тре­ тий этаж, хватаясь за сердце и задыхаясь. — Как вы себя чувствуете? —спросил он. — Я? —точно удивившись, переспросил Николай Иванович.—Я— отлично, а вы? " — Ну а я —тем более,—ответил Андрей. — И вы не скисли сегодня после совещания? Не пали духом, а? «Вот оно что!»—подумал Андрей и спросил: — А что, разве было заметно? Николай Иванович слабо улыбнулся и неопределенно пожал пле­ чами. — Вы знаете,—сказал он,—честно, я вот как пришел домой, так до сих пор не нахожу себе покоя... Вроде бы у нанайцев так было: ро­ жали в лесу, в одиночку. Мороз, снег, пурга... а ребенок голенький... Вы­ живет—значит, выживет... Вы меня понимаете, Андрей Васильевич?.. — Кажется, да,—ответил он. Он извинился перед Николаем Ивановичем и, сходив на кухню, принес оттуда пепельницу. — Курите, пожалуйста,—сказал он, ставя пепельницу на раскла­ душку. Но Николай Иванович, задумавшись и как-то устало помотав голо­ вой, от курения отказался. Тогда Андрей перенес пепельницу на подоконник и, остановившись у балкона, у открытой двери, закурил сам. Он затягивался глубоко, часто, надеясь, что от этого ему будет легче. В комнате становилось сумрачно. На стене размытыми пятнами обозначилась тень от тополиной ветки,'низко провисшей почти над са­ мым балконом, а резкая багровая полоса, возникшая неизвестно от чего на потолке, подрагивая и словно растворяясь в темноте, как краска в воде, поползла в дальний угол квартиры. — Может быть, включим свет? —спросил Андрей. — А зачем? Чтобы любоваться мною? —Николай Иванович вро­ де бы заулыбался.—Я вот и галстука даже не надел... — А чаю не хотите? — Нет... Андрей загасил папиросу и тут же, чиркнув спичкой, закурил дру­ гую. — Странный человек все-таки Сергей Владимирович,—сказал Ни­ колай Иванович.—Умный, грамотный... А вот так вот все у него полу­ чается... Наперекосяк... Вы мне скажите, вы с ним разговаривали после совещания? — Нет. —•' Надо было бы. — Надо бы. Но он сразу же уехал. — Куда? — Не знаю. На какой-то участок. — И вам ничего не сказал? — Нет. — Вот это он напрасно... Напрасно он еще и это... Андрей промолчал. К ночи всполохи над крышей стали ярче и чаще, и гремело теперь где-то совсем недалеко —может быть, на том берегу реки, над управ­ лением. Кругом все словно придавленно сникло, притаилось—смолкли воробьи за окном, замер и потемнел тополь. И только приглушенный от