Сибирские огни, 1981, № 11

36 ВАСИЛИЙ АФОНИН I Светик со многими мужчинами приезжала сюда: были и москвичи, и иногородние. Держались они разно. Но никто не вел себя так незаин­ тересованно, как Григорьев. Каждый чего-то хотел. Собственно, хотели они все одного: сразу здесь или позже в городе, и Светик, дотянув до вечера, расставалась с ними. — Нет,— говорила она ровным голосом,—мотыльков-однодневок мне не надо. Спасибо, я дойду сама. Счастливо. Желаю успехов... — Для чего же мы тогда забрались в этот лес? —спросил раз оче­ редной ее спутник, осердясь.—Ты ведь-знала, что я женат, семья у ме­ ня, дети. Знала, а поехала? —спрашивал он, когда Светик, оттолкнув его, сказала о мотыльках.—А ухаживать мне за тобой некогда, милоч­ ка. Мне не семнадцать лет: тары-бары разводить... Светик потом долгое время ездила одна. Точнее, с теми, кто приез­ жал на поляну постоянно. Никого не приглашала. Григорьев —это уже после перерыва... Когда она увидела Григорьева на вокзале,—развернувшись, он шагал навстречу —высокий, черноволосый, черные внимательные глаза, узкое бледное, немного усталое лицо, сухие неулыбающиеся губы,—она обрадовалась и похвалила себя, что согласилась взять за город этого человека. В вагоне Светик все поглядывала исподволь и открыто на спутника, и он становился ей все более симпатичным: как смотрел и слу­ шал, и говорил раздумчиво, подбирая слова, как, открывая лоб, отбра­ сывал обецми руками сбитые ветром волосы, а они ложились, будто причесанные. Особенно нравилось, как Григорьев смотрел на нее. Ум­ ный взгляд. Но во взгляде этом Светик не заметила интереса к себе. Она не понравилась Григорьеву. Не понравилась —не то, просто ему это не нужно было. Светик всегда и сразу чувствовала, когда она нравилась мужчинам. Когда они хотели поиграть с нею—авось, получится. Или же взгляды были равнодушными. Вот как у Григорьева — вежливый, но равнодуш­ ный взгляд... Дорогой она пыталась расшевелить, разговорить его, но едва при­ шли к пруду и он лег на траву и закрыл глаза, она поняла, что ничего не получится, день пропал. Интуиция редко подводила Светика. Пред­ ложив поесть, она отчасти испытывала Григорьева. Ей было важно знать и видеть, как мужчины относятся к еде. Они раскрывались, сами того не желая. Привозят ли свое или рассчитывают на нее, Светика. И как едят —много и жадно или аккуратно, но с безразличием, лишь бы поесть. Жуют, думая... ’ Она всегда брала еды на двоих —просили или не просили об этом. Захвати только на себя —не хватит, не станешь же есть в одиночку, когда кто-то рядом. Одни договаривались так: Светик, ты еду сообра­ зи, а я что-нибудь для души прихвачу. И прихватывал .выпивку. Это было,хуже всего. Едва приходили на место, как он предлагал тут же: а не перекусить ли нам? Открывал бутылку, и—начиналось: себе чуть не полный и Светику столько же, чтобы охмелела сразу. Подпаивал. Когда же она отказывалась и от вина, и от прогулки в лес после ви­ на, он выпивал еще, один, пьянел, начинал нести ерунду или засыпал. Хорошо,—если засыпал. Светик тогда была вроде бы уже ничем не свя­ зана с ним, отдыхала сама по себе: играла в волейбол, гуляла, читала, лежа в гамаке. «Свинья,—с отвращением тогда думала она.—Что ему женщина, природа. Нажраться скорее и все. Вьіехал за город. Сви- нота...» Иной из скупости или лени не привозил с сЬбой ничего, надеясь на Светика. И она кормила его. Один, помнится, ел и сокрушался: какие огурчики! Жалко, бутылочки нет под них! И он забыл —надо же так. В следующий раз непременно захватим, а?!.