Сибирские огни, 1981, № 11

ДВА РАССКАЗА 33 руку, ведь мы уже знакомы заочно.—И подала Григорьеву маленькую слабуй руку. — Билеты купили? — Купил,—сказал Григорьев,—и даже места хотел получше за-, нять, но опасался пропустить вас. В какой вагон сядем? Давайте вашу сумку. — Безразлично, в какой.—Женщина шла чуть впереди, огляды­ ваясь на Григорьева, подымая острый подбородок, поправляя правой рукой в тонкой оправе очки. Лицо ее было продолговато, с белесыми бровями, рот крашен помадой морковного цвета.—'Давайте пройдем в хвост состава, там свободнее. Хотя сейчас мало народу —рановато, да и утро хмурое. Все дома отсиживаются, выжидают —а вдруг дождь. А мы перехитрим их... Говорила она живо, той правильной обкатанной городской речью, которой говорит обычно московская, да и не только московская, интел­ лигенция. И улыбалась, раздвигая губы- И поправляла очки. «Хорошо, что она общительна,—улыбался и Григорьев, слушая,—а то пришлось бы мне затевать необходимые, в таком случае,' вежливые и тягостные разговоры. Она понимает все это...» Они сели в предпоследний вагон, к окну. В девять пятнадцать электричка мягко тронулась и стала стремительно набирать скорость. Они сидели возле окна, друг против друга. Светик листала журнал, Гри­ горьев смотрел в окно. Город скоро закончился, пошли,поля, перелески, деревни вблизи и вдали, маленькие полустанки —электричка свернула правее от звенигородской дороги. Вагон покачивало, в окно врывался ветер, всюду было зелено, спокойно, в огородах цвели подсолнухи. Хо­ рошо было сидеть вот так бездумно, забыв о делах, о том, что ты в другом городе. Еще неделя, и отправишься домой... — Станция называется «Раздоры»,—Светик положила журнал на колени, улыбаясь, пристально смотрела в лицо Григорьеву сквозь изящ­ ные свои очки.—Станция — громко слишком, полустанок, полустаночек даже. Посадочная платформа, будка, а в ней кассир. И все. Раздоры... Но несмотря на такое название, раздоров среди нас не случается. На­ оборот, союз наш день ото дня крепчает.—Женщина засмеялась:—От­ чего вы молчите? Вам скучно? Зовите меня Светиком. Скажите, вы умеете играть в волейбол? У вас такая фигура... спортивная. Метр во­ семьдесят рост, да? Угадала? — Угадали почти, выше я немножко. А в волейбол не умею играть, сознаюсь. Не помню, когда играл. В школе, разве. Фигура... от отца, наверное. Мы все рослые,—сказал Григорьев и сконфузился. «Черт знает, что горожуподумал он,—причем здесь отец». — Ничего,—кивнула Светик,— не робейте, мы вас научим. Где это мы едем? Так, четвертая остановка наша.—И опять взяла журнал. — Подъезжая под Раздоры...—Григорьев стоял возле окна, поло­ жив руки на опущенную раму. Ветер трепал его волосы.—Подъезжая под Раздоры, я взглянул на небеса. А небо в тучах... — Нам пора.—Светик тронула Григорьева за плечо. Они вышли из вагона. Почти к самому железнодорожному полотну подступал лиственный лес, напротив полустанка он расступался, обра­ зуя неширокий, саженей в сорок, затравеневший прямой прогал, ухо­ дящий далеко, покр хватало глаз; по прогалу тянулась, исчезая где-то за пригорками, малоезженая дорога, от нее к лесу ответвлялись тропин­ ки. По дороге, по тропинкам шли от полустанка группами, поодиночке, парами, семьями, держа на плечах и в руках сумки, рюкзаки, портфе­ ли. Небо приподнялось над лесом, обещая солнце, редели облака, дул несильный верховой ветер, деревья ровно шумели, дышалось глубоко. Григорьев оглядывался. 3 Сибирские огни № 11