Сибирские огни, 1981, № 11

20 ВАСИЛИЙ АФОНИН части исследования произведений великого русского поэта. «Зачем, соб­ ственно, я все это читаю? — спросил как-то себя Егоров.—Кандидат­ скую мне не вымучивать, с учеными не спорить, я так вот понимаю дан­ ного человека и то, что он написал, а этого вполне достаточно». Егоров сколько лет уже намеревался сделать рисунки по «Гетрою нашего времени», но все никак не чувствовал себя готовым, а сейчас вроде бы наступило такое состояние, да и случай редкий —оказался на Кавказе, есть возможность посмотреть, где жил Лермонтов. Вот кладбище: там его похоронили сразу же после дуэли. Оно ря­ дом с санаторием, но внизу, скрыто холмом, и от корпусов не увидишь. В первый день, получив место, Егоров вышел прогуляться, осмотрелся и стал спускаться к шоссе, но не обычным путем, а мимо котельной, и выШел на кладбище. Стиснутое со стороны горы лесополосой и воинским мемориалом, со стороны города — дорогой и постройками, кладбище, если глядеть сверху, представляло собой небольшой зеленый остров, густо заросший низким чи цепким кустарником. Старое кладбище, те­ перь уже не хоронят на нем, а до некоторых пор хоронили, и могилы, которым не хватало места внутри, перебрались за обрушенные време­ нем каменные ограды. Каменистая почва, кривые кладбищенские пе­ реулки, покосившиеся, поваленные кресты различной формы, памятни­ ки, церковь возле сохранившихся ворот главного входа, нищий, сидев­ ший прямо на земле, указатель к могиле поэта... Егоров долго бродил по закоулкам, читая надписи на памятниках, вспоминая, что Чехов, приезжая в города, любил бывать на кладби­ щах, и о том, как Чехов ценил Лермонтова, и не мог не ценить такой писатель, как Чехов. А вот интересно, живи они в одно время —сош­ лись бы или нет. Лермонтов и Гоголь встречались у Аксакова, но не сошлись, не заинтересовали друг друга, вот странно, хотя чего же — тому и другому современники приписывали тяжелый характер, где уж тут сойтись. А какого нрава, черт возьми, были сами они, эти совре­ менники? Легкого, видимо. Но не писали. Да нет, почти все они попи­ сывали. И нрава легкого, и пописывали полегче. А о них их современ­ ники тоже отозвались по-разному. С этими мыслями Егоров постоял возле могилы, потом отошел в глухой угол кладбища, присел на камень памятника отдохнуть. Он си­ дел на шершавом, сером, ноздреватом камне, скрытый кустами, ста­ раясь представить себе похороны, прошедшие вот здесь почти сто пятьдесят лет назад, и не мог. И как там в России в пензенских Тар­ ханах загоревала бабка, узнав о смерти внука, потянулась на лоша­ дях сюда, чтобы забрать гроб, и все плакала, как вынимали из могилы гроб и ставили на телегу или на что-то там еще и повернули в обрат­ ный путь, а она все плакала и плакала, ослепла от слез и горя и вско­ ре умерла. И этого он тоже представить не мог —слишком далеко. Вспоминались чьи-то совсем недавние похороны, слезы, лица, разгово­ ры и даже погода того дня... Егоров никогда, как ни старался, напрягаясь, ни разу не мог отчет­ ливо представить облик поэта —ни своего Лермонтова, ни того, по опи­ саниям. Да, невысок ростом... приземист... сутуловат... широк в плечах... большая голова... большой лоб... большие глаза... огненные глаза... пе­ чальные глаза... угрюмый взгляд... усы... прямой нос... вздернутый нос... трубка... чистое матовое лицо...желтоватое нездоровое лицо... тяжелый взгляд... глаза... Вот еще немного и, вроде бы, собрались воедино чер­ ты, но лицо... лица он никогда не видел. Зато характер его он понимал, характер, переданный, отчасти, Печорину, который — «печально я гля­ жу на наше поколенье» —за холодной светскостью своей прятал тоскую­ щую душу, а по школьной программе проходил как герой отрица­ тельный.