Сибирские огни, 1981, № 11

ДИАЛОГ О ПРЕКРАСНОМ 191 прояснить и в положениях, выдвинутых Достоевским. Да, художник может заблуж­ даться и отклоняться от насущных задач современности. Такое может случиться не только с второстепенными писателями, но и с талантливыми и, как видим, даже с ге­ ниальными. Однако действительно великий художник-реалист, создающий образцы настоящего искусства, в силу особой при­ роды художественного таланта, объектив­ но не может не отразить важнейших мо­ ментов социально-исторической жизни, не может не отразить прогрессивных и даже революционных тенденций своей эпохи. Таким образом, там, где мы имеем дело с подлинными художниками, выдающимися созданиями творческого гения — одним словом, с настоящим искусством, там мы всегда находим и современность, и акту­ альность. Достоевский в этом отношении прав. Прав, когда он, развивая свою мысль, ут­ верждает: «В том-то и признак настоящего искусства, что оно всегда современно, на­ сущно-полезно... Искусства же несовре­ менного, не соответствующего современ­ ным потребностям, и совсем быть не мо­ жет. Если оно и есть, то оно не искусство; оно мельчает, вырождается, теряет силу и всякую художественность». Вспомним дискуссии об идейности и ху­ дожественности в советской критике, и мы убедимся, что вернулись по сути к той же проблеме, хотя и на ином социально-исто­ рическом этапе, на новом витке художест­ венного прогресса. Но ведь в данном слу­ чае важно даже не решение, важна сама постановка вопроса, ее масштабность, глу­ бина и историческая перспективность. На­ помним, что В. И. Ленин в статье «Л. Н. Толстой и современное рабочее движе­ ние» высоко оценил Толстого-мыслителя, «который с громадной силой, уверенно­ стью, искренностью поставил целый ряд вопросов, касающихся основных черт со­ временного политического и общественно­ го устройства» *. С точки зрения такой постановки во­ проса Достоевский шел «дальше» Добро­ любова, как он сам об этом говорил. Од­ нако в этом «дальше» заключалась и известная слабость Достоевского. Продол­ жая рассуждения о несостоятельности «не­ современного» искусства, Достоевский по­ ясняет: «В этом смысле мы идем даже даль­ ше г-на -бова, в его же идее: он еще при­ знает, что существует бесполезное искусст­ во, чистое искусство, не современное и не насущное, и ополчается на него. А мы не признаем совсем такого искусства, и спокойны — незачем ополчаться; а если и будут уклонения, то беспокоиться нечего: сами собою пройдут, и скоро пройдут». На первый взгляд кажется, что Достоев­ ский «радикальнее» Добролюбова. Но во­ прос вот какой: чем обеспечивается прак­ тически эта радикальность? ' Добролюбов «ополчается», а Достоевский «спокоен». Добролюбов стоит на позиции идейной ' Л е н и н В. И. Поли. собр. соч.. т- 9Г> с. 38. борьбы, Достоевский на позиции веры в некие «субстанциальные» силы, заключен­ ные в русской нации и национальном ис­ кусстве. Добролюбов понимал, что без борьбы положительных идеалов не утвер­ дить. Пафос борьбы объясняет и некото­ рые «крайности» его критики, которые раз­ дражали Достоевского, призывавшего «не стеснять искусства разными целями, не предписывать ему законов, не сбивать его с толкУ, потому что у него и без того много подводных камней, много соблазнов и уклонений, неразлучных с исторической жизнию человека. Чем свободнее оно бу­ дет развиваться, тем нормальнее разовьет­ ся, тем скорее найдет настоящий и полез­ ный свой путь». Добролюбов твердо знал, что полезно обществу, и всемерно помогал рождению и укреплению этого полезного, не уповая на силу «свободного» искусства. В этом плане он стремился определить полезность произведений разных художественных уровней, учитывая, что реально литература представлена не только великими талан­ тами. Вспомним, что и Писарев также об­ ращал внимание на это, когда указывал на «метлу», которой должны вооружиться некоторые писатели. «Полезность» искусст­ ва — в широком смысле этого слова — яв­ ляется одной из главных идей в критике Добролюбова. Он попытался внушить это и оппоненту — Достоевскому — в статье «Забитые люди». Остановимся на этом вопросе несколько подробнее. Вернемся к рассказам Марко Вовчок, ко­ торые положили начало полемике. Добро­ любов, как уже сказано, горячо поддер­ жал писательницу, видя несомненную полезность ее рассказов. Достоевский под­ вергает сомнению эту полезность, аргу­ ментируя тем, что М. Вовчок берет для изображения случаи нетипичные, исключи­ тельные. Полемизируя с Добролюбовым, Достоевский пишет: «...Ваши противники прямо ответят вам: «Вы утверждаете, что этот случай повсеместный, и выходите из себя, чтоб доказать это; то-то и есть, что он рассказан так, что мы ясно видим его исключительность, доходящую до неле­ пости, почти невозможную...» Было бы лучше, по мнению Достоевского, если бы верной мысли соответствовала совершен­ ная художественная форма. «Ведь такой рассказ был бы в тысячу раз полезнее. В сущности вы презираете поэзию и худо­ жественность; вам нужно прежде всего дело, вы люди деловые,— раздраженно заключает писатель. И добавляет: —...Худо­ жественность в высочайшей степени по­ лезна именно с вашей точки зрения». На этот полемический выпад Достоевско­ го Добролюбов ответил в статье «Заби­ тые люди». Он отпарировал обвинение Достоевского, придумав особый полемиче­ ский ход. Критик поставил себе задачу по­ казать, что в романе Достоевского «Уни­ женные и оскорбленные» тоже много на­ думанного и невероятного, но вместе с тем и полезного. Он иронически заметил, что Достоевский имеет, гак сказать, при­ вилегию на изображение всякого рода