Сибирские огни, 1981, № 10

ЖИЗНЬ НИНЫ КАМЫШИНОЙ 73 Шикин. Всю дорогу под меня клинья подбивал. В первый же вечер по­ тащил к начальнику Золотопродснаба на ужин. Ох, Нина, чего только там не было! Разве что птичьего молока. Люди с голоду умирают, а они, гады, икру лопают. Веришь, я не могла... Соврала, что больного надо посмотреть, и удрала... — Ты с ними поосторожнее. Нечестные людишки. — А я, представь себе, догадалась. Нин, я закурю. Научилась, когда в анатомке занималась. Ну, слышу —Трепетова, Трепетова,— мне и невдомек. А как услыхала —Камышина, так и кинулась искать. Фельдшер про мужа твоего доложил. Сказал, ты уж извини, будто бросил он тебя? — Да нет, не бросил... — Надо думать. Говорят, заметки пишешь. Ты и в детстве все со­ чиняла: стишки, пьески... Да, а про ребятишек и не спрошу. Покажешь? Ах, спят. Завтра, ладно? На спящих детей, говорят, нельзя смотреть. — Я несуеверная. — А я вот,—никому не призналась бы, а тебе скажу,—в церковь даже ходила. За своего Ленечку.бога молила. Свечку ставила...—Не­ ожиданно Гранька расплакалась; глаза и нос у нее покраснели, губы вспухли. Она сразу как-то погасла, постарела. Подперев щеку по-бабьи рукой, приговаривала: —Да, миленький ты мой, только бы ты жив был... Какой бы ци вернулся. Только бы живой... И Нина мысленно, как молитву, повторяла за Гранькой ее слова._ ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Наконец лето устоялось в Ключевом, но почти не было дня, чтобы не дули из ущелий и распадков в горах сквозные ветры и не выпадали короткие, спорые дожди. В июле навалился на их долину душный зной. Три недели не было дождя. Нина вставала —чуть забрезжит зорька. По сорок ведер в день приходилось выливать на грядки. Много времени отнимала прополка. Часто забегала Глафира, забирала детей и'уходи­ ла с ними в лес. — Ты хоть днем маленько поспи,—уговаривала она Нину,—сов­ сем бестелесной стала. Только душа светится. Если у Нины выдавалась свободная минута, а это случалось бли­ же к ночи, она садилась писать. Бумаги не было, но как-то на чердаке, где зимой она развешивала белье, обнаружила старые журналы и в твердом Переплете большую неисписанную тетрадь с надписью на кор­ ке: «Амбарная книга». Черновики писала на журнальных страницах между строк, а набело переписывала, про себя потешаясь, в амбарную книгу. Свои писания назвала: «Сцены из жизни». Тут было и о встрече со стариками старателями в Ключах, и описание той ночи, в которую девушки ходили с солдатом по поселку, и свое «хождение по муками — походы за дровами и за продуктами. Иногда это были краткие описа­ ния тайги, гор, чьи-то портреты (той старухи, что приносила «золо­ тишко»), Никому свои «писания» не показывала. «Оттачивай перо, товарищ Нина»,—учил ее когда-то ответственный секретарь редакции Серафим Фролович Воробьев. Интересно, что бы он сказал, прочитав ее писания. Собой она была недовольна: то ей ка­ залось слишком выспренно, то скучно и многословно, иногда представ­ лялось: все это не ее, где-то вычитала эти выражения,—чужие слова, чужие фразы, чужие мысли... Но вскоре любимое занятие пришлось оставить —поспели ягоды — единственное лакомство для детей. Поодиночке в тайгу боялись ходить,