Сибирские огни, 1981, № 10

60 ВЛАДИМИР КУРОПАТОВ — Кто она?.. Твоя-то? — На фабрике игрушек работает. — Ишь ты. Ничего из себя? Валька пожал плечами. — Валандаешься с ней давно? — Еще когда на курсах учился, познакомились... На Восьмое марта. Вот оно что. Значит, она — певичка-то. Дело было как раз после Восьмого марта. Валька приехал на воскресенье домой. После ужина Науменко включил телевизор, а Настя с сыном остались на кухне и прикрыли дверь. Уже кончился кинофильм, когда жена прошла в спальню разбирать постель. Захотелось чаю. Открыл дверь кухни; Валька, сидя спиной к нему, не поднимая головы от книжки, сказал: — А еще, мам, она поет хорошо... — Кто? — полюбопытствовал Науменко. Валька чуть вздрогнул, обернулся и покраснел. — Кто поет-то? — Алла Пугачева,— ответил Валька со сдержанным, но нескры­ ваемым недовольством. Науменко понял, что у сына с матерью какие-то секреты. Это заде­ ло его отцовское самолюбие и вызвало досаду. — Ложись спать,— с желчью сказал он.— Поздно уже. А времени было только половина одиннадцатого. В ту ночь Науменко долго не мог уснуть. Впервые серьезно заду­ мался: почему сын становится каким-то чужим. Нет-нет, да и обдаст холодным взглядом, скажет что-нибудь язвительное. А то — молчит, таит что-то от отца. К книжкам пристрастился... Неужели и впрямь в Гераськиных?.. . — Ну, а... ты ее это?..— Константин улыбнулся одними губами: — Ну... хоть щупаешь? Метнув в отца осуждающий взгляд, Валька резко поднялся. — Сядь! Не пыхай! — И вкрадчиво, почти дружелюбно добавил.— Чего тут такого? Разговор вполне мужской. В твои годы у меня их на балансе, знаешь, сколько уже было...—И строго оборвал сам себя.—Ну, значит, приехали вы с Женькой в райцентр, пошли в клуб. Так? — Домой к Галке. На день рождения. — К твоей это? — Нет, Женька с ней дружит. — В магазин, наверное, заходили? Валька кивнул. — Кто брал-то? — Женька. — На чьи? — На мои, конечно. — Как это —конечно? День рождения у Женькиной девки, а справ­ ляешь —ты. — Откуда у него деньги? Он же учится. — Мать есть. — И еще Лариска. А отца — нету. — Меня это не касается. Ему еще четыре года учиться. Если он завтра женится —ты и свадьбу ему сыграешь? — Науменко иронично посмотрел на сына, вздохнул обреченно: — Гераськин ты! Весь в них... Женька, считай, всю жизнь на твоем иждивении. Аквариум ты ему от­ дал, мопед,— Константин загибал пальцы,—почти новый, отдал... — Одну раму,— вставил Валька. — Джинсы твои таскает...- —- Про карандаш не забудь,— подсказал Валька. — Какой карандаш?