Сибирские огни, 1981, № 10

40 АЛЕКСАНДР РОМАНОВ Бросилась грязь к сапогам с липким весельем,— словно шагнул к берегам жидким, кисельным. И— разобрал его смех. Встал он, смеется: мол, у молочных-то рек так нам живется) * * * Ждала ты ветра. Он пришел. Калитку отворил. Цветы погладил, желтых пчел. С тобой остался мил. Ласкал твою листву. Кору затронул невзначай... Его позвали поутру, и он вздохнул: «Прощай...» Он уходил шуметь тайгой. Туда, где холода. Он знал: с цветами и с тобой простился навсегда. А ты не знала. Ты ждала. Был день длинней, чем год, пока летящая пчела весть принесла: — Идет... И ты почувствовала вздох. Заговорила с ним. Но он пришел с других дорог, он был совсем другим. Тогда отпрянула в простор, воскликнула: — Не смей!.. И ни один листок с тех пор не знал твоих ветвей. * * * 1 Стоит мне стукнуть — откроется дверь. Выйдет и спросит: — Скажите, что с вами!.. Как объясню я, какими словами, где отыщу, где возьму их теперь. Слово! Что слово! Все в жизни — пустяк: Ну, а моя-то совсем пустякова.