Сибирские огни, 1981, № 10

34 ВИТАЛИИ ЖИГАЛКИН подойти и поправить ее. Заделанная в металл фотокарточка тускло от­ свечивала, но лица Александра Максимовича он на ней не разглядел, хотя хорошо помнил эту фотокарточку: маленькое морщинистое лицо было еще морщинистей и меньше от широкой белозубой улыбки. Он вспомнил, как приходил однажды с Александром Максимовичем сюда, и тот спокойно, буднично, словно выдавая наряд на работы, на­ казывал похоронить его рядом с сыном, утонувшим лет пят^ назад. — Положишь меня параллельно, вот так, за одной оградкой с Во­ лодей,— говорил тогда Александр Максимович ему.—Место тут хоро­ шее, неподтопляемое. А он даже, помнится, содрогнулся от этих слов и, кажется, так ни­ чего и не сумел ответить. «И вот и лежит он теперь тут так, как хотел...— подумал он.—На этом тихом кладбище, среди этих полуобвалившихся могил... А лет че­ рез десять—пятнадцать и его могила обрушится и пропадет... Было и не было...». Ему показался страшным и нелепым такой исход — и он тут же, поспешно и решительно, подумал, что надо обязательно уезжать, что он не для того родился, чтобы быть похороненным здесь, на этом кладбище, бог весть гДе, в глухом углу. «А на большом городском кладбище разве будет лучше?» —тут же подумал он. Он вытер рукавом куртки со лба пот и поспешил выйти к заливу. У залива, за столярным цехом, в будке, сидел сторож —дед Поля­ ков, и от сознания этого здесь, после кладбища, дышалось несколько спокойнее. Часть залива, отгороженная от реки опилками, заросла травой, ряской. В ней было полно Лягушек. Лягушки квакали наперебой. В их кваканье ощущалась непреходящая радость бытия, и невольно дума­ лось, что так тут было тысячу лет назад и будет еще через тысячу. И в этом казалась ему какая-то жуткая несправедливость... Когда он вернулся с дровами назад, то Мишка уже спал. Старков один сидел у прогорающего костра, как старый кочевник, сложив кала­ чиком ноги, ссутулившись, глядя на костер и думая, должно быть, ка­ кую-то свою думу. — Ты чего не спишь, Василий Михайлович? —спросил он, сбрасы­ вая у костра дрова. — Так, —ответил тот.—Хорошо мне — потому и не сплю... — Да... Здесь благодать... Сейчас вышел к болоту —месяц светит, тишина и лягушки взахлеб заливаются... Он положил несколько сухих щепок в подернутые пеплом голо­ вешки. Щепки задымились, два-три языка, высунувшись из костра, лиз­ нули их, и они жарко обхватились пламенем. — Вот потому-то и мне не хочется уезжать отсюда,—сказал он, усаживаясь на брезент, напротив Старкова, и пошевеливая обрезком доски костер. — Рано вам останавливаться на месте,— сказал Старков.—Вы мо­ лодой. Вам еще расти и расти, у вас грамота, не то, что у нас... А то будете вон как тот залив: перегородили ему дорогу — и он в болото пре­ вратился. Лягушки квакают... — Интересно ты рассуждаешь,— сказал Андрей,—А сам?.. Ты вот, например, взрывник всю жизнь —и, я считаю, дай бог всякому быть таким взрывником... — А вас что — в животноводы посылают?.. Вы и останетесь взрыв­ ником... Только более высокого качества... — Боюсь я, Василий Михайлович, если говорить честно,— сказал Андрей,— Боюсь, что не потяну...