Сибирские огни, 1981, № 10

168 М. МЕЛЬНИКОВ Потягунюшки, порастунюшки, Поперек толстунюшки, А в ножки ходунюшки, А в ручки фатунюшки, А в роток говорок, А в головку разумок. Стишок прост. Исполнение его не требует ни усиленной работы памяти, ни осо­ бых вокальных данных, но в нем есть все: и понимание значения этого приема для роста организма («Потягунюшки, порастунюшки, поперек толстунюшки»), и для раз­ вития двигательных функций ребенка («А в ножки ходунюшки, а в ручки фатунюшки»), и для умственного и нравственного развития («А в роток говорок, а в головку разу­ мок»). Знания, закрепленные в поэтическом произведении, служат средством переда­ чи культурного наследства от одного поколения к другому, служат руководством к действию любой молодой матери или пестунье. Для упражнения мышц рук и закрепления двигательных навыков применяется прием медленного разведения рук ребенка, как бы имитация плавания. Упражне­ ние весьма полезное и нужное. И снова оно закрепляется в народной жизни не в виде отвлеченного вывода, а восплотившись в примитивную песенку, сообразуясь с тактом которой и производятся необходимые движения: I Лунь плывет, Лунь плывет. По мере подрастания ребенка упражнения усложняются. Это закрепляется в более сложных текстах. Во всех пестушках заложены выработанные многовековой педагогической прак­ тикой народа знания по физическому воспитанию детей. Но, собственно, «учитель­ ный» элемент их еще скуден. Произведения этого рода призваны привести в опреде­ ленную систему правила физического воспитания, пестования. Народная педагогика еще в глубокой древности выработала приемы воспитания ребенка в колыбельный период, строго дозировала познавательный материал, вводи­ мый в этом возрасте, определила роль эмоций для воспитания жизнерадостного че­ ловека, значение основ нравственности, закладываемых в раннем детстве, и все это закрепила в примитивных с точки зрения взрослого человека поэтических произведе­ ниях — потешках. Правильность этого вывода подтверждает тот факт, что уже в пер­ вой половине XIX века потешки «Ладушки», «Сорока-белобока» и некоторые другие имели вполне сложившуюся, совершенную поэтическую форму, были распростране­ ны по всей России, были известны всем славянским народам, многим народам Азии и Африки. Русь, искони славившаяся своим хлебосольством, в потешке «Сорока» дает ребенку наглядный урок, как надо относиться к гостям, как ожидать, как уго­ щать. Ребенок узнает названия угощениям, учится обращаться с новыми для него словами: колодец, студеная водица, пень, колода, мох, болото и др. Мать знакомит ребенка с тем, что делается дома, с тем, что окружает человека в природе. В боль­ шинстве вариантов этой потешки Сорока наделяет все пальцы, кроме мизинца. И де­ лается это не случайно, не по произволу матери-Сороки, а потому, что этот па­ лец, хотя и мал, но должен принимать участие в работе, а он «круп не драл, воду не носил, дрова не рубил (колол)». Леность, безделие наказываются. Оставшись го­ лодным, мизинец сам воду носит, дрова рубит, кашу варит. Здесь наглядно, без нравоучительных сентенций даны ребенку основы крестьянской морали. Они не ле­ жат на поверхности и не навязываются ребенку принудительно. Иногда в потешку вводится так характерное для большой крестьянской семьи разделение труда в зависимости от физических возможностей: Большаку дрова рубить (большой палец). А тебе воды носить (указательный), А тебе печь топить (безымянный). А малышке песни петь (мизинец). Песни петь да плясать, Родных братьев потешать. Характерно, что увеселение ставится наравне с производительным трудом. Этот же мотив звучит в сибирской потешке «Ладушки, лады», в ней ярко подчеркнуто (при легком укоре) значение забав для воспитания детей: