Сибирские огни, 1981, № 10

!0 ВИТАЛИИ ЖИГАЛКИН В троллейбусе, на сиденье, он обнял ее и молча, закрыв глаза, ут­ кнулся лицом в ее золотистые волосы. От волос действительно едва- едва, истомно и сладко, пахло какими-то ранними цветами —сиренью, что ли, или черемухой. Голова у него чуть-чуть кружилась, и ни о чем не хотелось думать. Вернее, мысли заходили в какой-то тупик. Казалось непостижимым, что здесь, в таком большом и чужом городе,—далеко от дома, от Жени с Вовкой,—жил тоже родной ему человек, который знал и чувство­ вал его как себя и которому он мог так доверчиво положить на плечо голову. — Тебе плохо, да? —спросила Таня. — Смутно,—ответил он.—Не плохо и не хорошо... в общем, не поймешь как... — Из-за разговора с управляющим?.. Из-за Леночки? — Все вместе... Кстати, Леночка знает, что я буду? — Да... — Она меня за что-то не любит... — Не обижайся... Она просто очень настороженная... Я чувствую, что из-за нее я теперь никогда не выйду замуж... Ты слушаешь? Он промолчал, кивнул —она должна была заметить его кивок. — А я и не хочу,—сказала она.—Я счастлива, что у меня есть ты... И пусть будет так всегда, хорошо? — Хорошо,—сказал он. От остановки до Таниного дома было недалеко —жила она в пяти­ этажной панельной коробке, третьей от магистральной линии, в глуби­ не двора. Во дворе у них вечно что-то ковыряли, прокладывали —то какие-то трубы, то колодцы, то бетонные желоба. Горы земли торчали кругом. Таня шла впереди, в потемках, держа его за руку,—вначале, кажется, по поваленному заборчику зимней детской хоккейной пло­ щадки, потом под тополями, близко прижимаясь к ним, обходя до сих пор державшуюся тут весеннюю грязь. У трансформаторного киоска, над черной траншеей с клубком перекрученных бронированных кабелей, был сделан мостик из грубосколоченных щитов, а рядом, на дереве, ви­ села блеклая зарешеченная лампочка. — Ты меня, конечно, перенесешь через мостик? — спросила Таня. — Конечно,—ответил он.—Как обычно. — Только не как обычно,— сказала она.— Ради бога, не давай воли рукам... А то я боюсь... — Что ты! —сказал он.—Сегодня нельзя —мы ведь оба пьяные... Но она сама же на мостике вдруг обхватила его за шею, прижалась и стала целовать, шепча что-то сумбурное, непонятное, но ласковое. Доски под ногами прогибались, скрипели, засохшая грязь срывалась с них и плюхалась в тускло мерцавшую на дне траншеи лужу. Он прспешил перебежать на другую сторону. — Ты сумасшедшая,—сказал он.—Навернулись бы... Тут и пока­ лечиться немудрено... — А ты бука! —сказала она.—Бояка!.. Свет в ее квартире не горел: вероятно, Леночка спала. Да и вообще во всем доме светилось всего два или три окна. Но когда они вошли в подъезд, то у площадки первого этажа, на марше, им встретилась мо­ лодая пара, спускавшаяся вниз. — Наверно, на прогулку? —спросила их Таня. — Да надо перед сном,—ответила соседка. — А мы с вечера...—сказала Таня.—Это, кстати, Андрей —вы, вроде бы, незнакомы, да?