Сибирские огни, 1981, № 10

Ж И З Н Ь Н И Н Ы К АМ Ы Ш И Н О Й 109 13 февраля 44 года. Мы опять вдвоем с тетей Капой. Она спит в своем углу, с краю нар. Считается —лучшее место. Встает она рано, варит болтушку (размятая картошка, приправленная мукой) и кашу из брюквы. Все же —горячее. Накормив всех, тетя Капа ложится досыпать, Сейчас одиннадцать. В бараке сумрак. Свет еле-еле проникает через обледенелые оконца. Что же мне делать? Что делать? Я без посторонней помощи уже не могу добраться до дверей. А уборная (шалаш) у нас за бараком. Ну, ладно. Нечего ныть. Лучше напишу о событии, что случилось на седьмой день моего пребывания в тайге. Лес мы валили (мы пахали) в пяти километрах от барака, а неподалеку под горой —крохотная из­ бушка, видимо, для охотников. В нее мы ходили отдыхать. В барак — пять километров туда да столько же обратно —потратйшь много вре­ мени, а рядом с избушкой незамерзающий родничок; наберем воды, вскипятим и слегка (не более) подкрепимся, и немного передохнем. Но в тот раз не успели дойти, как внезапно, будто с цепи, где-то в горах сорвался ветер и забуранило, запуржило. Я теперь знаю, как воет вью­ га, когда рядом, вплотную за стеной, глухая тайга,—это страшно. Как-то сразу смолкли разговоры. Баба Степа вышла поглядеть, верну­ лась и заявила нам: — Ну, вот что, девки-бабы, однако, пошли. Сиверко с Крестовой горы подул: Женщины стали возражать: «Надо погодить, пока утихнет», «Не по деревне идти, еще потеряемся...» — А мы повяжемся,—сказала, как приказала, баба Степа. Вышли и побрели, как колодники. Дверь избушки приперли колом. От ветра задыхались. Тайга стонала, ухала, гудела. Баба Степа и Ло- пушиха шли во главе нашего «отряда». Останавливались, и баба Сте­ па устраивала перекличку. Брели по колено в снегу. В двух шагах ничего не видно. Сначала надеялись, что нас догонит на тракторе Ермо- лаич, он с Шуркой ездил за горючим. Мне все время казалось, что по­ зади тарахтит трактор. Но это был обман слуха. И то, чего мы, на­ верное, все боялись, произошло —мы заблудились. 1 И вдруг кто-то заорал: — Бабоньки, бабоньки, это ж дрова!.. До меня не сразу дошло, о каких дровах кричат. Потом выяснилось: блудили мы вокруг барака. Ввалились в барак гурьбой. Кто плакал, кто причитал. Что удивило меня: многие принялись хохотать. Странная реакция. После ужина никто не ложился. Сидели вокруг раскаленной печ­ ки. Лица у всех блестели от гусиного жира. Его припасла баба Степа. Кто нос обморозил, кто щеки. У меня прихватило обе щеки. Мы сидели и ждали Ермолаича и Шурку. Вдруг они испугались и заночевали? Гнали от себя мысль, что и они сбились с пути. Вьюга сто­ нала, выла, улюлюкала. Сидели, ждали, слушали. Но так из-за воя вет­ ра и гуда тайги не услышали тарахтенья трактора. В первое мгновение, когда, волоча полы тулупа, Ермолаич ввалился в барак, мне показалось, он пьяный, его шатало. Он смотрел на нас ди­ кими глазами. Пошатываясь, подошел к столу. Не сел, а плюхнулся на скамейку. Кицул перед собой шапку, уткнулся в нее. Смотрю, а плечи у него трясутся. Тут наступила такая жутковатая тишина — пролети муха —услышали бы. Поднимет голову, оглядит нас дикими глазами и опять в свою шапку уткнется. Баба Степа и тетя Капа стащили с него тулуп. Странно себя вела и Шурка, она ревела и ничего толком не могла объяснить.