Сибирские огни, 1981, № 10

106 Е Л Е Н А К О Р О Н А Т О В А — Завтра? —упавшим голосом, еще до конца не веря, спроси­ ла Нина. — Ты же говорил послезавтра.—Мать, сцепив пальцы рук в за­ мок, так что косточки побелели, пристально смотрела на сына. — Да, говорил... Но вот... Так уж получилось. Надо... Татьяна Сергеевна натянула на плечи платок, зябко передернула плечами. • — Ну, что же, сын! Надо —так надо.—Тяжело ступая и чуть ссу­ тулившись, она вышла из комнаты. Герман взял Нинины руки в свои. — И ты прости меня. — Господи, да за что?! —прикусив губу —не хватало еще ей раз­ реветься,—прошептала она. — Я еще дорогой хотел тебе сказать, но у тебя было такое счаст­ ливое лицо... «Да, я чувствовала, что он изменился. Другой вышел из воен­ комата». — Тебе в военкомате сказали? —спросила она. *— Да. Пришла телеграмма... Ты будешь меня ждать? — Смешной,—сквозь слезы проговорила она и провела ладонью по его лицу. — Даже если?.. — Не говори так! — Нет, скажи: даже если... — Буду. Всегда. Герман одной рукой привлек Нину к себе. Они не заметили, как вошла мать, как с ревнивой нежностью взглянула на них и, вмиг поняв, что их молчание куда больше значит, чем какие-либо слова, загляде­ лась на них. Ее поразило лицо этой женщины, что так, как ей мнилось поначалу, бесцеремонно вошла в жизнь ее сына и завладела им. Мать не могла сказать: красива ли она? Бледная, худущая... Ничего особенного. Но что-то все же в ней есть. Это «что-то» заключалось в трепетном дви­ жении темных ресниц, оттенявших синеву глаз, в нежной линии рта, во всем ее выразительном, подвижном лице. Но главное, что ей откры­ лось: они любят друг друга, и это их последний день, когда они вместе. О том, что пережила мать в эти мгновения, Нина узнала значитель­ но позже. И не от матери, а от ее сестры, тетки Германа. — Проводи меня, сын,—сказала Татьяна Сергеевна,—пойду к Кате, у нее неважно с сердцем. У нее и переночую. Соня сегодня рабо­ тает в ночную смену. Случись что: некому «скорую помощь» вызвать. Ты же знаешь, тетя Катя как получила похоронную о Дяде, так все время мается с сердцем. Уходя, она, кажется, впервые улыбнулась Нине. Лишь после того, как проскрипели ее и Германа шаги за окнами, Нина догадалась об истинной причине ухода матери и со стыдом поду­ мала: «А я-то считала ее черствой...» Но боже мой! —как коротка ночь, когда ее караулит близкая разлука... ГЛАВА ШЕСТАЯ Через две недели после отъезда Германа на фронт Нина распроща­ лась с Энском. От Неточного до Ключевого ехала с попутным обозом. Едва выехали с конного двора, как навалилось унылое ощущение зате­ рянности. Казалось, громады гор, ощетинившиеся черной чащобой, на