Сибирские огни, 1981, № 10

_ _ _ _ _ _ ----------- ----------------------------- ^---■ Стараясь скрыть разочарование —мечтали весь день не разлу­ чаться,—Нина сказала, что подождет его у Вари, тут недалеко. Герман проводил ее до невысокого старого особнячка, заверив, что через час зайдет за ней. Варина контора помещалась в полуподвале. Нину удивило множе­ ство столов, пробраться между ними можно было лишь бочком. Кроме Вари, никого в конторе не было. Выслушав Нину, она обрадовалась. — Хоть погляжу на него. — Где же ваши сотрудники? —оглядывая пустые столы, спроси­ ла Нина. — Пошли грузить патроны. Не раздевайся —холод у'нас собачий. — Давай растоплю,—предложила Нина. Подле печки-буржуйки (так ее называли со времен гражданской войны) стоял ящик с углем и растопкой. ‘ — Нет, что ты?!.—всполошилась Варя.—Я бы и сама растопила. Но ради меня одной не стоит растапливать. Это ведь последнее, неиз­ вестно еще, подвезут ли завтра уголь. Помнишь, ты в детстве в школу с поленом хбдила? Вот и мы иногда так: идем и с собой тащим.— И, помолчав, спросила: —А тебе не кажется, что война —ну, общее горе,—как-то сдружила людей? — Не знаю,—вспомнив злоключения Глафиры и жалобы на Сор- кина, сказала Нина,—у нас на прииске всякое бывало. — Это из-за золота,—убежденно проговорила Варя,—мама гово­ рит: к золоту всякие людишки липнут. Герман пришел через полтора часа. — Прости,— сказал он,—ребята задержали. А вас я помню,—об­ ратился он к Варе,—вы приходили к нам в школу на танцы. Прощаясь, он поцеловал Варе ее маленькую руку, красную и по­ трескавшуюся от холода и тяжелой работы. На улице Герман сказал: — Здорово ее жизнь скрутила. Да, нашим женщинам в тылу доста­ лось. Ничего, Ниночка, кончится война —по-другому заживем. А сейчас мы пойдем к нам. — А твоя мама? Ей с тобой хочется побыть, а я тут...—нерешитель­ но запротестовала Нина. — Не усложняй. Мама будет рада.—И, видимо, поняв, что его слова прозвучали не очень убедительно, добавил: —Должна же она по­ нять, как мне трудно с тобой расстаться. — Но у нас есть еще завтра,—неуверенно проговорила Нина, со­ знавая, как ужасно прожить этот день в разлуке с ним. Как и ожидала Нина, легкая тень недовольства скользнула по лицу Татьяны Сергеевны, когда они вошли в комнату. Не глядя на них, она месила тесто. — Мама, ты, кажется, затеяла пельмени? Мои любимые, обожае­ мые пельмени! —весело-бодро воскликнул Герман, своим тоном давая понять, что он не хочет замечать ее неприязни.—Где же ты мясо достала? А вот достала,—улыбнулась Татьяна Сергеевна,—муку три го­ да берегла для такого торжественного случая. — Можно, я вам помогу? —предложила Нина. — Пожалуйста. Тон вежливый, но ни взгляда, ни улыбки. И так же за столом, пос­ ле того, как женщины выпили по маленькой рюмке водки, а Герман, как он объявил, «свои фронтовые сто граммов», разговор не вязался’ Больше говорил Герман. Потом он надолго замолчал. И вдруг неожиданно: — А я ведь завтра уезжаю. Ж И З Н Ь Н И Н Ы К А М Ы Ш И Н О Й 105