Сибирские огни, 1981, № 9

84 ЕЛЕНА КОРОНАТОВА Письма от Германа приходили редко, преодолевая долгий путь. Их по-прежнему получала Мария Васильевна и пересылала на имя Марты. Ей Нина во всем призналась, и Марта не осудила Нину. Но однажды, в минуту душевной откровенности, спросила: — Вы верите, что после войны он придет к вам?.. Что оставит семью?— Не знаю... Боюсь я загадывать... Только бы...— Она не договорила. Но Марта поняла. — Да, да, конечно: вернулся бы... Гусаров организовал воскресник: инженеры, служащие и члены семьи должны были выйти на добычу золота. Вадим находился в командировке, и Нина отправилась на воскресник вместе с Мартой, оставив у нее своих детей. На старшую дочку Марты, тринадцатилетнюю Лизу, вполне можно положиться. Вышли они в горы в четвертом часу ночи, и в сплошной темени карабкались по обледенелым камням. Шли часа два, погревшись у костра и перекусив, принялись за работу. Нину с Мартой поставили у наклонного деревянного лотка, на дне которого лежали решета. К лотку, по осклизлым доскам, подвозили на тачках породу и сбрасывали ее в лоток. Потом по лотку пускали воду. Вода несла вниз камни, глину, песок. Женщины специальными гребками ворошили породу, подталкивая большие камни и разгребая заторы. Во все стороны летели ледяные брызги. Телогрейки, брюки и сапоги скоро были заляпаны мокрой глиной. Камни, тяжелую породу вода уносила, и тогда воду закрывали, а на дне лотка вместе с песком застревали, поблескивали драгоценные крупинки. Решета убирали. Нину поразило, что песок с золотом сметали обычным" веничком-голичком. Всех попросили отойти. Лоток обступили люди в полувоенной форме. Нина так и не увидела, как «снимают» золото. Поначалу все шутили, посмеивались, создалась обстановка взаимного товарищества, какая обычно возникает, когда люди делают одно общее и непривычное дело. Мужчины разложили костры, чтобы погреться, обсушиться. Нина вытащила из кармана телогрейки блокнот и карандаш, с которыми она теперь не расставалась, и стала записывать. Неожиданно услышала за спиной: — А эта что записывает? Другой язвительный женский голос ответил: — Перед начальством выслуживается. Дальновидная — с женой главного инженера дружбу водит. — А чего пишет-то? — Откуда я знаю? Может, кляузу сочиняет. Идем, еще в саботажники попадешь. Затрещал валежник. В переменчивом свете костра мелькнули две женских фигуры. Одну женщину Нина узнала — жена начальника планового отдела Плакситина. Они тоже перебрались с Удачного на Ключевой. Ехидная бабенка. «Кляузу сочиняет»... Да с чего она взяла?! Невольно на память пришли слова Куликова: «Учти — наш хлеб с горчинкой. Поругаешь — врага наживешь, похвалишь — оказывается, не- дохвалил». «Но меня-то она за что — я ведь, кажется, ее не трогала?» На этот вопрос Марта ответила со свойственной ей прямотой: — Наивная вы душа. Заметки ваши Печатают. Это во-первых. А во-вторых, вы моложе и привлекательнее. Для такой дуры, как она, представьте, это повод. Ну, и в-третьих, у вас — молодой и красивый муж, а у нее старый, беззубый хрыч. Детей нет, сама не работает — вот дурью и мается. Ненавижу этих бездельниц, не терплю этих сплетниц Ха! В рифму угодила,— засмеялась Марта.— Ну, пошли вкалывать.