Сибирские огни, 1981, № 9

62 ЕЛЕНА КОРОНАТОВА ла: она ждет от меня статьи, лучше — очерка, о том, как у нас в области приняли ленинградских детей. И еще добавила: газету с моим очерком пошлют на Ленинградский фронт. Н. М ,— человек необыкновенный. В ней есть то, чего нет во мне — это убежденность в своей правоте и умение других убедить в этом. А я-то вечно во всем сомневаюсь, в особенности в своих решениях и поступках. Но я отвлеклась... Как только Н. М. ушла в райком, я с утра пораньше отправилась в клуб. Все готово: рядами стоят аккуратно заправленные койки и топчаны. Кто-то притащил комнатные цветы для уюта, и картинки, вырезанные из «Огонька», повесили. Я обрадовалась, что все готово, даже сумели за ночь нагреть этот холодный зал — установили две железных печки, а трубы вывели в форточки. Оказалось, радость преждевременная — Александра Сергеевна показала мне телеграмму: врач, сопровождающий детей, просил приготовить изолятор. А где? Где этот изолятор искать? Но А. С . молодец, быстро нашла. На другой половине клуба — библиотека и читальный зал, и главное — ход отдельный. Вот мы и принялись за работу. Надо было связать в пачки книги и затащить их на чердак — хотя бы временно. Надо было вытащить стеллажи, побелить стены и потолки, а они высоченные. Вымыть окна и полы. Не успел поезд подойти, как все кинулись к вагонам. Сначала вывели тех-детей, которые сами могли идти. Таких лиц у детей я никогда не видела. Не худые, а истонченные. Кожа дряблая, даже морщинистая. И, что удивительно,— ни смеха, ни возни, как обычно, когда дети. Они даже не улыбались. Шли, волоча ноги, маленькие старички. Почти всех поддерживали. Некоторых несли на носилках. Их вели и несли к подводам и укладывали в сани. Женщины срывали с головы кто шали, кто платки и укрывали детей. Неожиданно на запасных путях оглушительно рявкнул паровоз. И тут маленький мальчик, он шел один, вскрикнул и упал ничком... Он что-то кричал непонятное и зарывался в снег. К мальчонке шагнула какая-то женщина, она скинула с себя полушубок, завернула в него ребенка и так, не проронив ни слова, зашагала к клубу. Потом медсестра, сопровождавшая поезд, рассказала мне, что , мальчонка трижды попадал под бомбежку. И теперь, если услышит резкий, посторонний звук, кричит: «бобят, бобят!» и лезет куда попало прятаться. Вот уже полгода, как идет война. Я ч«таю о войне, слушаю радио, видела санитарный поезд, видела раненых, наслушалась рассказов эвакуированных, но до конца прочувствовала, какое страшное бедствие война,— сегодня, когда увидела этих детей-старичков. Никогда этого не забуду. Никогда. Хорошо, что мы успели подготовить изолятор. Не осталось ни одной свободной койки. Больными занялись врачи. Надежда Михайловна рассказала мне: этих ребят вывезли из Ленинграда. Чего только не натерпелись бедные дети! Поезд бомбили, горели вагоны. Скрывались в лесу у партизан. Потом один отряд пробился в воинскую часть, и детей эвакуировали. Долгий, долгий путь в глубокий тыл. Мы кормили детей, укладывали спать. Девочка с ампутированной ручкой. Малыш без ног. Все мы потихоньку ревели. Я узнала: ту женщину, что принесла на руках мальчонку, зовут Дарья Петровна. Муж на фронте, она работает вместо него коновозчи- ком. У нее пятеро ребят, живет вместе с матерью в собственном домишке. Несколько раз она пыталась положить мальчишку на кровать, но его начинало трясти, он захлебывался плачем, она снова брала ребен-