Сибирские огни, 1981, № 9

46 ЕЛЕНА КОРОНАТОВА однократно наведываетесь, и она мне поручила: первое — выдать вам удостоверение внештатного корреспондента; и второе— чтобы вы трудились на благо нашей газеты под моим' непосредственным руководством. Как вы к этому относитесь, положительно или отрицательно? — Положительно,— засмеялась Нина. На морщинистом, желтом лице ответственного секретаря появилось подобие улыбки. — Зовут меня заковыристо: Серафим Фролович, а фамилия простецкая — Воробьев. Вот вам блокнот, садитесь и записывайте. Нина была довольна, что ее руководителем стал Воробьев. Говорил он ей «ты» и называл: товарищ Нина. Прочел ей лекцию об информации. Это, как он выразился, альфа и омега газеты. Воробьев заставлял Нину по нескольку раз переписывать заметки. Сердился он и выговаривал как-то не обидно. — Товарищ Нина, я тебя о чем просил? Дать пятнадцать строк петитом. А ты, что сделала? Накатала три страницы, а что требовалось? Сказать, что пищевая артель «Красная заря» досрочно выполнила план. Так... Лучшие люди. Что пекарь такой-то за своего товарища, ушедшего на фронт, отработал четыре смены. И всё. Кстати, следует учитывать обстановку. Я когда читал твое художественнее произведение — у меня слюнки текли, так ты вкусно описала конфеты. А читатель станет возмущаться: почему не видит на прилавках магазинов этих конфет?! Ты-то сама знаешь, куда эта продукция поступает? — Знаю. На фронт, в госпитали, детские садьц — А ты этого не сказала. И такой разбор-разнос каждой информации. Иногда ее брала досада и она уныло признавалась: — Никогда, наверное, не выйдет из меня настоящий газетчик. — Что, схлюздила? — спрашивал, посмеиваясь, Воробьев.— Значит, не давать нового задания? — Давайте,— подавляя обиду и стараясь быть спокойно-деловитой, отвечала Нина. Однажды Серафим Фролович утешил Нину. Не то поругав, не то похвалив. — Королем информации ты, товарищ Нина, не будешь. Мне это ясно, как апельсин. А вот очеркист из тебя получился бы. Но пока не научишься писать информашки — на другое не выпущу. Воробьев не терпел Мозглякову, беря в руки ее материал, с усмешкой говорил: — Посмотрим, что нам мать Пелагея наштамповала. Сам он нисал едкие и остроумные фельетоны и подписывался «Клин». Машинистка редакции Зоя Марковна, знавшая все обо всех, под секретом сообщила Нине, что однажды, когда двое из редакции только что ушли на фронт, а остальные сотрудники были «на селе», Фролович сам из своих материалов сделал газетный номер. Весь. х Начиная с передовой и кончая информацией. Наконец, настал тот случай, когда ее двадцатистрочная заметка прошла без единой поправки ответственного секретаря. Вечером Нина отправилась похвастаться к Марии Васильевне. Соседка не признавала разговоров без самовара на столе. — Ну, что ж, из маленьких побед складываются большие,— мудро заметила Мария Васильевна. — С вечерней почтой ничего не было? — Вы будто меня не знаете,— в тоне Марии Васильевны прозвучали нотки обиды.— Да было бы письмо'— я бы сию минуту примчалась.