Сибирские огни, 1981, № 9

ЖИЗНЬ НИНЫ КАМЫШИНОИ 33 — Никуда цы больного человека не выкинете! — повысила голос Нина.— Поняли? У Ивана Михайловича есть друзья — ответственные товарищи. Вы за это ответите! Старуха, приоткрыв беззубый рот, уставилась на Нину. — Чего? Чего? Да ты, милая, меня не пугай! Я — пуганая! — Так вот, знайте — у меня дядя начальник милиции. «Господи, что я несу»,— мысленно ужаснулась она. Ее слова возымели неожиданное действие: старуха сбавила тон. — Да креста на мне нет, чо ли. Иван-то Михайлович — человек са- мвстоятельный. Кабы не жалела, за тобой бы не послала. Протяжный стон заставил Нину кинуться в комнату. — Пить, пии-ить,— не поднимая век, бормотал Петренко. Нина одной рукой приподняла ему голову, поднесла к сухим, потрескавшимся губам кружку морса. — Подождите, Петреночко, я подушку поправлю. Это я — Нина. — Пришла... Спасибо... Ждал... Худо мне,— с трудом подбирая слова, заговорил он.— Не хочу умирать... Я должен... доказать...— Кашель помешал ему договорить. Сидя у постели Петренко, Нина отсчет времени вела по минутам. Впадая в беспамятство, Иван Михайлович начинал что-то быстро-быстро и невнятно бормотать. Нина металась от кровати к окну, вглядываясь, не покажется ли на сугробистой, кривой улочке Ариадна; к ней Нина отправила с запиской Пашку. Наконец, за окнами проскрипели шаги и замерли. Господи, неужели мимо?! Нет, хлопнула входная дверь. — Ноги-то обметайте, а то снега в избу наташшите,— услыхала Нина воркотню старухи. — Ну, как больной? — спросила Ариадна, заполнив своим высоким, напористым голосом весь домишко. Осмотрев Петренко, она потянула Нину за рукав,— Больного оставлять здесь нельзя. Состояние тяжелое — двустороннее воспаление легких. Необходимо в больницу. Если бы у меня было хоть одно место, я бы взяла его к себе в отделение. Но у нас ни одной свободной койки. Через недельку я его возьму к себе. Куда бы его на это время устроить?.. — Я возьму к себе Ивана Михайловича,— неожиданно для себя сказала Нина. Ариадна, знавшая о ‘Нининых семейных неурядицах, вскинула высокие, рыжеватые брови и с каким-то веселым любопытством уставилась на нее. С помощью того же Пашки Нина быстро нашла подводу. Возчик — здоровенный мужик, чуть не на руках вынес Петренко и уложил в сани- розвальни. Иван Михайлович, видимо, плохо понимал, что с нцм происходит...І * з І Тихоновна встретила их суматошно: засуетилась, помогая Нине соорудить постель на диване, куда они положили Петренко; пришла Мария Васильевна, помогла переодеть в чистое белье больного. А в кухне Тихоновна перепуганно шептала: — Чо будет... Чо будет, когда сам припожалует. Греха не обересся .. Боюся я... — А мне все равно,— отмахивалась Нина. Ей было, действительно, сейчас безразлично. Что-то новое вошло в нее, как будто это новое, а вернее, то старое, что пробудилось в ней еще в юности, в Лаврушино, и столько лет подавлялось мужем,— теперь ожило. з Сибирские огни № 9