Сибирские огни, 1981, № 9

ЖИЗНЬ НИНЫ КАМЫШИНОЙ 17 Помедлив, призналась: — Это было юношеское. Любовь ли? Не знаю... Я тогда работала,, в Лаврушино. Помнишь, такук? длухоманную деревушку? Мороз был жуткий, а он в такую даль — примчался ко мне на лыжах. На одни сутки. Виктор меня поражал своей убежденностью, честностью... Я его приводила к бабушке, и он ей понравился. А она — строгий человек... Виктора на хлебозаготовках зверски убили бандиты... Герман осторожно поправил упавшую ей на висок прядь волос. На колени Нины спорхнул с ветки синевато-красный лист осины, она взяла в рот стебель листа и, ощутив горечь, спросила: . — А ты? Ты любил? — И я не знаю.— Он взглянул на нее.— Хотя... теперь, когда встретил тебя,— знаю, что не любил. Они долго бродили, взявшись за руки. — Пойдем в березовую рощу, она рядом,—- предложил Герман. Обходить забор было далеко. Первым через него перелез Терман; за ним, неожиданно для себя, ловко вскарабкалась на забор Нина. — Прыгай! Я тебя подхвачу. И она прыгнула к нему в объятия, и они прижались друг к другу, А день стоял по-осеннему прозрачный. Стволы берез розовели, солнце уходило за реку, а голубой утес — скала на берегу — казался лиловым. Они почти не разговаривали. Душа Нины была переполнена ощущением восторженного счастья, и она не заметила, что Герман становился все молчаливее. Прощаясь, спросила, как о решенном: — Ты придешь завтра ко мне в библиотеку? Это в Дорпрофсоже, — Нина, я должен тебе сказать... Я хочу тебе сказать... — Говори.— Она, улыбаясь, подняла на него глаза. Тревожно- виноватое выражение его лица напугало ее.— Говори,— снижая голос до шепота, повторила она. — Ниночка, я сразу хотел сказать тебе... Верь мне... Но я так обрадовался, когда увидел тебя... Ты пойми... — Ну, говори же! — Она уже знала, о чем он скажет. Он признался, что женат. Жена ждет ребенка. — Хорошо, это же хорошо,— понимая всю нелепость своих слов, проговорила она. Попыталась улыбнуться, а изнутри поднимался озноб. Он рванулся проводить ее. Она запротестовала. Убежала одна. На следующий день Герман пришел в библиотеку. Она сидела в заваленной книгами комнатушке, писала карточки для картотеки. Ей сообщили, что ее спрашивает высокий молодой человек. Она струсила. Так подло струсила: велела сказать, что ее нет; после, спрятавшись за стеллажами, ревела. Стоит ли его казнить? За что? За то, что сразу не сказал? Но, бож^ мой! На них будто ураган налетел... Считала: любовь бывает только раз. Виктор — это юношеская влюбленность, робкие, невинные поцелуи. То прошло. Не забылось. Нет же! Но стало как сон, хороший сон с печальным концом. Холмик с пирамидкой не заменит живого человека. Не бывает так, чтобы встретились через столько лет и вдруг — любовь. Смешно. Всего-то полдня были вместе... Так не бывает. Я должна его забыть... Надо только потерпеть.,. Немного потерпеть,— уговаривала она себя, шагая по темной улице. Косо шел, по-осеннему резко-холодный, дождь. Из-за дождя и не расслышала шагов. Сзади окликнули: «Нина!». Она живо обернулась и не увидела, а скорее, по внезапно охватившему ее волнению, поняла,— он! Герман взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в тлаза. 2 Сибирские огни № 9