Сибирские огни, 1981, № 9

у к н и ж н о й п о л к и 187 Именно этим пафосом проникнута «Хро­ ника ночей бурильщика Грищука». Со страниц внешне непритязательного, скупо­ го повествования встает образ настоящего рабочего, человека, чье «я» составлено из активного отношения к миру, к людям во­ круг себя, к делу своей жизни. Много было сказано и много говорится до сей поры о богатствах природы Сибири. Какие только эпитеты в самой превосход­ ной степени не употребляются в этих рас­ сказах! За потоком «дежурной романтики» по­ рою трудно разглядеть и ощутить в полной мере наше главное богатство — сибиряка, человека, осваивающего новые простран­ ства. Отношение сибиряков к труду в слож­ ных условиях тайги, севера, отдаленности от культурных центров, отношение чест­ ное, самоотверженное является таким же национальным достоянием, как и природ­ ные запасы Зауралья, и составляет значи­ тельную часть духовного потенциала Си­ бири. Бурильщик Грищук, мастера Васютин и Жданов, Иван Максимович и другие герои книги Валерия Острого — все они надеж­ ны в деле, все они отдают делу себя без остатка: не ловчат, не бегут от трудностей, не гонятся за длинным рублем. Это люди, осознавшие личную ответственность за судьбы производства, а значит, и за судь­ бы страны. Ценность рабочего класса Сибири, его значение для будущего нашей Родины еще раз подтверждается тем особым вни­ манием, которым отмечена Сибирь в осно­ вополагающих, исторических решениях, принятых XXVI съездом КПСС. Валерий Острый не идеализирует своих героев, но старается показать их живыми, выделить в каждом характере свои непов­ торимые черты, особинки. Скажем, Иван Максимович («Как в море корабли»). Даже там, где, казалось бы, и не требуется его участие, он проявляет активность, заинте­ ресованность, утверждает свое понимание жизни. Поэтому ему чужд и непонятен НыТИК — его бывший зять. Иван Максимо­ вич неравнодушен. Неравнодушие роднит Ивана Максимовича с Митрофаном Грищу- ком. Однако это уже другой характер, в нем как основную, определяющую линию можно выделить какую-то особую, посто­ янную и основательную заботливость. Он не забывает о своих подчиненных, помнит об их семейных делах, он учитывает или старается учесть все это в работе. И к ра­ боте своей Грищук относится также забот­ ливо, отечески. Валерий Острый на образах Васютина и Жданова рисует общую для этих героев и типическую для сибирского севера дис- гармонию между личным и обществен­ ным, причем общественное (работа) для Жданова и Васютина является в каком-то высшем смысле сверхличным. В. Острый считает: только через «прирастание» к Си­ бири, через ощущение себя ее частью можно прийти к настоящему открытию и освоению нашего региона. И это убеж­ дение автора серьезно, и его нельзя не разделить. Сибирь — наш дом, и мы не можем жить, не думая о том, каким он будет завтра. , Несколько особняком стоят в книге «Два рассказа из воспоминанйй», хотя качеством они не ниже других произведений, но те­ матика их и пафос иные, не во всем пря­ мо отвечающие общему оригинальному облику сборника. Итак, знакомство с новым именем со­ стоялось. Пришел в литературу Тюмен­ ского края еще один перспективный ав­ тор, у которого мы не найдем дешевой экзотики, дежурной романтики, не увидим умильного любования радужными мазут­ ными пятнами на воде сибирских рек. Валерий Острый хочет говорить правду, и это желание рождает уверенность в пер­ спективности его дарования. АЛЕКСАНДР ИВАНОВ Владимир Нечволода. Под северным солн­ цем. Стихи. Свердловск, Средне-Уральское кн. изд-во, 1979. Под северным солнцем родились эти стихи. Немногословные, динамичные, по­ рой даже несколько поспешные, открытой торопливостью своего явления они напо­ минают северные цветы. Скуповатая струк­ тура, рациональная ограниченность цвето­ вой гаммы отличают эти цветы. Родившись, они тут же стараются выявить в себе кра­ соту Севера. Ну, а край, где родились они? Что за край? Откройте атлас синий: Вот она в короне нефтяной. Черная жемчужина России, Область со страну величиной. Мы теперь в названии Тюмени Ярче, откровенней узнаем Древнее заветное значенье. Ведь «Тю мянь» — Сокровище мое. В поэтическом очерке края, где пород­ нились «запахи хлеба и нефти», сибиряку привычнее выделять, как родное и веч­ ное, такое понимание своей земли, когда «будешь воздух есть, как строганину, — он ломтиками зябнет на зубах». «Пульсирует полярное сиянье» над переменчивым ми­ ром и сообщает ему единственное пони­ мание судьбы Родины. Владимир Нечволода не щедр на искус­ ственно красочные эпитеты, интонации его стихов сдержанны. Он пишет, скорее, ра­ ди прямого текста, чем поэтического под­ текста, и северное, солнце освещает его мир ровным светом, при котором видится определенно, неискаженно все, о чем чест­ но рассказано... Сдержанность лирики В. Нечволоды сродни сдержанности характера сибиря­ ка, характера, который не лишен способ­ ности восприятия самой тонкой красоты, но лишен показной восторженности, эк­ зальтированного темперамента иАи рых­ лой сентиментальности. В своем желании рассказать увиденное, поделиться пережитым автор иногда не