Сибирские огни, 1981, № 9

186 У КНИЖНОЙ ПОЛКИ печи только нет... Дом это? — прищурился старый. — Нет, скажу я тебе, не дом... Ко всему этому печи именно и не хватает. Мы души с тобой в дома вставляем. Веселые, добрые души... Семейные такие солныш­ ки! Вставим, а потом человек всю жизнь вокруг него свою орбиту и водит». Не слу­ чайно и назван этот сказ торжественно и многозначительно «Дымково бессмер­ тие». Замечательна эта способность И. Ерма­ кова в обыденных, подчас заурядных со­ бытиях и характерах разглядеть такие их свойства, которые обладают поистине чу­ десными возможностями. В сказе, озаглавленном «Стоит меж ле­ сов деревенька», вышедший на пенсию секретарь сельсовета Илья Стратонович «задумал историю родной своей деревни написать». И произошло удивительное: «Самое безвредное занятие себе старичок придумал, самую неответственную нештат­ ную должность избрал: ни штрафа, ни взыскания от него, а на людей между тем сдействовало. Затревожились. Заподумы- вали: «А под каким видом-образом я в эту самую Стратоновичеву летопись угадаю? А вдруг перед потомками и перед гряду­ щими поколениями оконфузит?» С этой мыслью на свою жизнь заоглядывались, свои поступки-проступки применительно к летописи соизмерять начали». Надо сказать, что современность в ска­ зах И. Ермакова не предстает замкнутой, ограниченной сиюминутными горизонтами, она как бы просвечивается памятью о прошлом. И встают в сказах ярчайшие со­ бытия народной жизни: революция, граж­ данская война, коллективизация, Великая Отечественная война, освоение целины, первые полеты в космос, освоение бо­ гатств Тюменского края. Писатель бережен в обращении с историческими фактами, для того, чтобы подчеркнуть реальность того или иного события, нередко ссылает­ ся на документы, называет подлинные име­ на. Почти с очерковой точностью расска­ зывает эпизоды борьбы за Советскую власть на Тобольском севере в сказе «О чем шептал олененок». С особой бережностью написаны И. Ер­ маковым страницы, посвященные В. И. Ле­ нину. Мудрость и человеческое обаяние В. И. Ленина раскрываются писателем такими, какими они запечатлелись в народной па­ мяти — в преданиях, легендах, сказах. Взволнованно рассказал И. Ермаков о со­ кровенной мечте народов Тюменского се­ вера, воплотившейся в легенду о том, как В. И. Ленин посетил Ямальскую тундру, «своим праведным сердцем... отогрел вы­ мирающий народ» («Авка слушает ветры»). Образ сказителя в книге И. Ермакова обладает своими индивидуальными черта­ ми. Это наш современник. Его реакция на рассказываемое более непосредственна, более пристрастна, чем в сказах других писателей. И поэтому в речи его намного меньше того эпического величия, которое определяет атмосферу, например, бажов- ских сказов, зато речь его и более экс­ прессивна, лирически окрашена. Взволно­ ванные, близкие к патетике интонации пе­ реплетаются с юмором, в котором отчет­ ливо слышатся современные народно­ поэтические мотивы. Свое творчество И. Ермаков соизмерял с делом народным, мнение человека-тру- женика почитал за высший критический суд. В сказе «Кузнецы» писатель, любуясь своими героями, рассказал о представите­ лях этой необходимейшей в деревне про­ фессии (ибо «армия, говорят, по генералу плачет, а деревня — по кузнецу»), а в за­ ключение страстно и с гордостью сказал о своем, писательском, труде: «У меня материал — слово. Несогретое в горне души, оно — как холодное железо: шер­ шавое, упрямое, неподатливое. Не тронь холодное — один звон. Но, если вдруг... слово засветится, если почувствуешь, что оно горячее, обжигается — не медлиі Укладывай его скорее на «наковальню» и бей, заостряй, закаливай, доводи!.. ...А совеститься, брат, надо. Не то под­ несут тебе трудовые мозолистые руки мо­ лоток, клещи ли, под самодовольные нозд­ ри и уже не тенорком, а доподлинным ба­ сом скажут: «Куда целишь, тетеря!» ...Учите, учите меня, кузнецы! Куда бить. Во что целить. Как горячим выхватывать слово из ,,горна“...» Горячее слово Ивана Ермакова живо се­ годня. ЮРИЙ ДВОРЯШИН Валерий Острый. На озере, посреди океана. Хроника, рассказы. Свердловск, Средне- Уральское кн. изд-во, 1980. Писателем нельзя стать раньше, чем гражданином. Мера активности авторской позиции, пол­ ноценно реализованная в художественных образах, — это и только это, в конечном счете, определяет состоятельность литера­ турного имени, перспективность вновь за­ явившего о себе дарования. Первая книга — итог непосредственного осмысления жизненного опыта, показа­ тель нравственного выбора, творческих ис­ каний автора. Первая книга, подобно зер­ ну, содержит в себе «генетический код» всего, что будет явлено писателем в по­ следующих книгах. Издательская аннотация представляет сборник Валерия Острого так: «Герои кни­ ги близки и дороги автору, он живет и ра­ ботает среди них, много ездит, много ви­ дит. И неизбывно его восхищение подлин­ ным трудовым героизмом, как неизбывно удивление перед размахом новостроек, «громадьем» планов и перспектив Тюмен­ ского края. Посреди океана нескончаемых дел и забот проявляются характеры, вер­ шатся судьбы, маяками вспыхивают имена освоителей богатств Самотлора». Сделав скидку на некоторую велеречи- вость, нельзя не признать, что в аннотации точно отмечен пафос сборника «На озере, посреди океана» — «восхищение подлин­ ным трудовым героизмом».