Сибирские огни, 1981, № 9

156 э . ШИК Иначе говоря, речь идет о важнейшем принципе социалистического реализма — принципе историзма в художественном ос­ воении былого нашей современной совет­ ской литературой и, в частности, историче­ ской прозой. Но что такое историзм? Каким образом принцип этот реализуется эстетически в художественной литературе? Попытку дать исчерпывающее определение этого слож­ ного понятия — «историзм литературы» — сделал С. И. Кормилов: «Думается, под ис­ торизмом в литературе и искусстве надле­ жит разуметь качество идейно-образного строя художественного произведения, ко­ торое выражает образно-эстетическое ос­ воение общества и человека в нем как за­ кономерно) самоценно и в принципе поступательно развивающегося единства, всемирно-исторической связи всех факто­ ров и явлений, а также активную их оценку художником, предполагающую раздель­ ность и в то же время единство прошлого, настоящего и будущего в каждом предме­ те. Качество это может охватывать в разной мере разные слои произведения и конкрет­ но проявляется в зависимости от общих свойств художественной системы данного направления, течения или индивидуально­ авторской «модели мира» *. Если попытаться продраться сквозь муд­ реный стиль этой формулы, то становится ясно, что историзм проявляется во всех без исключения компонентах художественного произведения. Но перечислить все — рав­ носильно тому, что не сказать ничего: по­ нятие «историзм литературы» так и остает­ ся недостаточно проясненным. Полагаю, что принцип историзма полу­ чает свое эстетическое воплощение преж­ де всего благодаря органическому соче­ танию субъективного и объективного начал. Мера сочетания этих начал, т. е. степень лирического наполнения произведения, мо­ жет быть самой различной, как, например, в романах В. Шукшина «Я пришел дать вам волю» и И. Калашникова «Жестокий век». Во-вторых, огромное значение имеет раз­ нообразное сочетание факта, документа, ис­ торического материала и художественного вымысла, творческой фантазии (скажем, строго документальная и даже научная ос­ нащенность романа В. Чивилихина «Память» и довольно свободный полет фантазии в романе Б. Васильева «Были-небыли» пред­ ставляют, в сущности, два различных пути, ведущих, однако, к одной цели). Наконец, в-третьих, принцип историзма художествен­ но реализуется благодаря психологическо­ му анализу, основательному постижению внутреннего мира человека той или иной эпохи. Все это вместе взятое, в конечном итоге, и определяет меру проникновения рома­ ниста в изображаемую эпоху, меру пости­ жения колорита и духа ее, помогает уло­ вить направление движения и развития ис­ тории, выявить важнейшие тенденции дей­ ствительности. Обратимся к некоторым современным историческим романам и попытаемся вы­ явить, как указанные черты проявляются на практике, в живой художественной ткани произведения. Итак, соотношение объективного и субъ­ ективного. Уместен ли самый этот вопрос, когда речь идет об историческом романе, объективированном повествовании, художе­ ственном постижении былого? Вполне умес­ тен и даже необходим, ибо в художествен­ ном творчестве это всегда определяет мес­ то авторского «я», иначе говоря, место и роль лирического начала, лирической стихии в произведении. Напрасно современная критика порою противопоставляет лирическому аналитиче­ ское, социологическое. Нередко и сами пи­ сатели настойчиво открещиваются от лириз­ ма. Так, И. Науменк.:, делясь мыслями о своем творческом опыте, завершает разго­ вор таким пассажем: «В критических статьях еще и теперь меня иногда назы­ вают приверженцем лирической прозы,— вероятно, по инерции. Думаю, что это было справедливо только для моих пер­ вых рассказов, да и то не для всех. По­ вести, романы заставляют вживаться в пси­ хологию самых разнообразных людей, вживаться в образ, а средствами лириче­ ской прозы эту задачу не решить». Ничего, в сущности, не меняет в этом ут­ верждении извинительное добавление пи­ сателя: «С другой стороны, лирика, эмо­ циональное оценочное слово не противо­ показаны самой беспристрастной, «объек­ тивированной» прозе» >. Как раз о диалектическом и продуктив­ ном сочетании аналитического, исследова­ тельского и лирического начал в современ­ ном романе говорит опыт В. Шукшина. Находим мы подтверждение этому и во многих исследованиях, посвященных совре­ менному литературному процессу. Роман В. Шукшина «Я пришел дать вам волю» характеризуется прежде всего власт­ ным вхождением в историческую прозу личности автора, его «я». Ныне прошло то время, когда к рассказам В. Шукшина иные критики относились не очень серьезно. Что же касается его романов, то и сегодня не­ редки еще мимоходом брошенные замеча­ ния относительно ценности его книг «малой прозы» и слабости романов. Такие оценки, вольные или невольные, представляются неверными не только по отношению к исто­ рическому повествованию «Я пришел дать вам волю», но и по отношению к его пер­ вому роману «Любавины». , Дело в том, что нет принципиальной раз­ ницы в поэтике, в организации и осмысле­ нии жизненного материала в романах Шукшина и в его рассказах. Герои его ро­ манов, как и рассказов, почти всегда сло­ жившиеся люди. Уже на первых страницах романа «Любавины» даны краткие, но дос­ таточно емкие характеристики основных ‘„?,ф и.лологические науки». 1977. № 4, ' Литература и современность Сбор- с. 20—21. ник 17. М„ 1980. с. 260.