Сибирские огни, 1981, № 8

86 БОРИС ЛАПИН трога, рано или поздно навяжется какой-нибудь обормот... да и маленькая Танча тому свидетельство. Потребовался месяц наблюдений, раздумий, осторожных выспрашиваний, чтобы убедиться, что никого у нее вроде бы нет, и решиться на вторую попытку. На этот раз он уверенным шагом, без тени колебаний, проследовал под арку, придерживая в кар­ мане пальто два билета на редкостные в нашем городе гастроли МХАТа, редкостные и такие притягательные, что ни одна женщина не устояла бы. Но Вера Владимировна лишь укоризненно покачала головой: — Ну что вы, Званцев! Все эти развлечения не для меня. Я ведь затворница. Так что не тратьте на меня ваше драгоценное время. Спасибо и извините. И дверь перед ним захлопнулась. На этом ему следовало бы поставить точку, да и любой самый настырный претен­ дент, так явно и показательно отшитый, бросил бы безнадежное ухаживание. Но Зван­ цев был не таков. Недаром он и в науке пёр по бездорожью, грудью прокладывая путь. Упорное равнодушие Верочки лишь распалило его. Но, страшась в третий раз получить от ворот поворот, он все откладывал и откладывал решающий визит в дом под аркой и набрался духу лишь накануне отъезда в свой город, уже имея авиабилет, который был необходим ему «для храбрости», как иному стопка водки. В городе вовсю цвела черемуха, летней синью полыхало небо, на газонах пест­ рели солнечные блики одуванчиков, а парки и скверы были наводнены воркующими па­ рочками. То ли плененная общим настроением, то ли смягчившись после мрачного «Вот, попрощаться зашел», Верочка проявила себя приветливой хозяйкой и пригласи­ ла гостя в свой тесный и скудный закуток. Впервые на этот раз увидел он Танчу, которая оказалась забавным и смышленым младенцем, мило что-то лепечущим, а вовсе не той хорошенькой (и похожей на мамуі) девчушкой с голубым бантом, какою представлял ее Званцев. Смущаясь и понимая, что промахнулся, достал он подарок — пушистую, из натурального меха, козочку с ко­ ваными железными ножками и рожками, изящное изделие какого-то пережившего свой век кавказского умельца, творящего нечто из ничего,— и протянул Танче. Танча тут же ухватила козу за рога, а острые ножки потянула в рот. Вера Владимировна испуганно вскрикнула и отобрала подарок. Готовый сорваться упрек застыл на ее губах. — Ой, какая прелесть! — изумилась она.— Какое маленькое чудо! Мягкая, ласко­ вая, симпатичная! — Я хотел подарить ее Танче... — Ей нельзя, она еще крошка. А если не жалко, подарите лучше Танчиной маме. Она была бы счастлива. Ей никто ничего не дарил... кроме родителей. Но это было давным-давно... И в голосе ее послышались слезы. Действительно, всем другим дарят, даже куда менее достойным, а ей... так уж сложилось. А тут еще, как назло, обиженная вмеша­ тельством матери, захныкала Танча, потянула ручонки к Званцеву и вдруг сначала не­ уверенно, а потом все тверже и восторженнее принялась на все лады произносить не­ ведомое ей прежде слово папа: «хоцю к папе», «папа, возьми Танцю», «папа, тпруа» и даже «мама кака, папа ньяка». Верочка и смущалась, и обижалась на дочку, и восторгалась. Кончилось тем, что настырная девчушка добилась своего и забралась на руки к Званцеву, а Верочке ни­ чего не оставалось, как накрыть стол к чаю. Так непритязательная, пахнущая овчиной козочка, несомненные отходы производ­ ства только входивших тогда в моду дубленок, лучше всяких цветов и театральных би­ летов проложила Званцеву путь в дом Веры Владимировны Стрельниковой и ее доче­ ри Танчи. В тот вечер был длинный чай с милыми, хотя и ничего не значащими разгово­ рами и даже немного с коньяком, а после чая, осмелев под оживленным взглядом хозяйки, Званцев выклянчил себе право хоть изредка заглядывать к ней на огонек, а по­ куда добыть, вывезти, сгрузить и наколоть две машины дров, потому что дровяная проблема для трех одиноких женщин этой квартиры оставалась неразрешимой. Поздно вечером, когда Танча уже спала, Верочка вышла проводить гостя до арки через темный двор и там, под этим неуклюжим сооружением, нежно взяла под руку и сказала голосом, вибрирующим от волнения: