Сибирские огни, 1981, № 8

А я-то — сдуру! — Скинул полушубок И перебросил на мешок в углу. Истошно запевала в жилах стужа... Я жил, как бредил. Сумеречный, злой. Лицом в ладони зарывался глубже, Храня в горсти Обмерклое тепло. Из глубины надвинулся распадок, Прореженные талые огни Юганской геопартии... Порядок! Но губы, не послушались они... Был молод я, Был горд пред целым светом И слаб при этом... Обданный рассветом. Уже в подушку утопивши взгляд, Я утаил, что бредил теплым хлебом В руках счастливых. Бережных ребят. Им дизель за окном играл побудку. Я плыл во сне По их ядреным шуткам.» Ну, а они, литые мужики. Не думали об этом. Полушубком Прикрыв и боль, И горести мои.» ТАБУНЩИК МИКУЛЬ Загорел и скуласт, В белоснежных тугих торбасах.. Плотно солнце прижалось К сатиновой синей рубахе. Спит забытый кисет В волосатых тяжелых руках. Шитый ворот коробят Лиловые, алые птахи. Разметался мороз на окне... Яркий жар очага. Бесконечна, как эпос, Великая зимняя тундра. Мой старик ладит стол. Спозаранку забив рогача. Начинает застольем Полярное хмурое утро. О, Микуль переметил Своими становьями Север, Вплоть до моря Простор