Сибирские огни, 1981, № 8

ДЕРЖИСЬ, СЕСТРЕНКА! 69 а заодно французских, английских, югославских специалистов из заклю­ ченных. Пусть они убедятся, что за медицина у русских. Принесли больного. У ассистентов Георгия Федоровича, советских санитаров, от волнения дрожали руки. Кто-то из медиков громко утверждал, что самый лучший советский врач не выше немецкого сани­ тара. А доктор Синяков, еле держась на ногах, бледный, босой, оборван­ ный, делал резекцию желудка. Движения его были точными, уверенны­ ми, и присутствующие поняли, что в экзамене нет нужды..И пошло. Опе­ рация одна -сложнее другой. Целый день операция за операцией с неот­ ложными ранеными. Доктор страшно уставал, но сознание того, что в бараках ревира лежит более полутора тысяч раненых и больных, застав­ ляло его продолжать свое дело. После первой операции, блестяще проведенной Георгием Федорови­ чем, когда немцы ушли, медики из пленных молча встали перед русским доктором навытяжку и торжественно поздравили с успехом. Югослав Брук, глядя на смертельно уставшего доктора, сказал: — Вам надо лучше выглядеть, коллега. Надо иметь хороший вид!.. — Товарищ...—сказал единственное слово, которое знал по-русски, Павле Трпинац и пожал Синякову руку. Трпинац как агитатор стал рассказывать в лагере о русском док­ торе, что он воскрешает из мертвых. Из всех блоков потянулись к Синя­ кову за исцелением. Лечил он прободные язвы, плевриты, остеомиели­ ты. Делал операции щитовидной железы и многие другие. , Как-то нагрянул к Георгию Федоровичу встревоженный охранник с переводчиком из заключенных и заорал: — Немедленно к коменданту! В лагере не спорят, и Синяков пошел. Оказалось, что у сына одного из гестаповцев в трахею попал какой-то предмет: не то пуговица, не то еще что-то. Никто толком не знал, что же все-таки проглотил парнишка. Мальчик задыхался, погибал, требовалось немедленное хирургическое вмешательство, но все немецкие врачи, к которым обращались родите­ ли, отмахивались — все, мол, бесполезно. И вот тут-то вспомнили о рус­ ском докторе. Вспомнили о том, что этот чудо-врач без нужного инст­ румента исцелял безнадежных больных. Конечно, он русский, он пред­ ставитель «низшей расы», но выбора у нацистов не было. Не было вы­ бора и у Синякова. Ему гестаповец сказал: «Умрет сын — убью тебя!» , Если бы надо было оперировать отца, этого отъявленного негодяя- гестаповца, Синяков без колебаний сказал бы: «Нет!» А здесь ребенок, вовсе не виновный в том, что его родитель — фашист. Он еще не знает, кто его отец. Доктор взял мальчика и пошел в операционную. Он что-то «поколдовал» с инструментами и начал операцию. Чудо свершилось. Человек, шатающийся от постоянного недоедания, человек, каждый день испытывавший физические и моральные страдания, но сумевший сохра­ нить светлый разум и свое искусство, спас мальчика. Мать ребенка «чис- стокровная арийка», в порыве благодарности за спасение сына, забыв все условности, поцеловала хирургу руку, только что отложившую в сто­ рону скальпель... Вот с этих пор и получил Синяков кое-какую независимость и пра­ во высказывать свою просьбу начальству. Потому и сейчас доктор не испугался угрозы, а повторил свое — требую! В конце концов гитлеровцы допустили доктора Синякова и профес­ сора Трпинаца лечить меня. Негласное вече лагерных патриотов решило во что бы то ни стало добыть медикаменты, необходимые для «воскрешения» израненной летчицы. Нужные лекарства нашлись в бараке вбеннопленных францѵ-