Сибирские огни, 1981, № 8

68 АННА ТИМОФЕЕВА Впереди колонны, окруженной озверелыми конвоирами и немец­ кими овчарками, советские военнопленные несли меня на носилках по Кюстринскому лагерю, как носят покойников на кладбище. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: — Держись, сестренка! Русский доктор Синяков воскрешает из мертвых!.. Нас с Юлей поместили в изолированный сырой карцер с цементным низким потолком и двумя решетками на окнах. Двухъярусные нары. Наверху Юля, внизу —я. Подо мной, вернее, под моими нарами в обго­ ревшем сапоге — партбилет, два ордена Боевого Красного Знамени и медаль «За отвагу». У дверей гитлеровец с деревянным лицом и автоматом на шее. Так началось полное душевной тревоги и физической боли мое кош­ марное существование в фашистском лагере «ЗЦ». Я очень хотела смерти, но опять возвращалось сознание, я видела заплаканное лицо Юлии, склоненное надо мной, и опять: — Пей! Пей! Пей! В сумерках, или я тогда плохо видела, открылась со скрипом дверь и вошел как призрак немецкий фельдфебель. — Ого! Здесь уже пахнет покойником,—сказал он, раскуривая си­ гарету.—Сколько раз говорил: у нас барак, а не морг,—крикнул он кому-то через плечо и, склоняясь над нарами, ошеломленно воскликнул: — Тысяча чертей! До чего живучи эти русские ведьмы! Дышит... Живого места нет, а дышит! От меня действительно пахло покойником. Сильные ожоги на руках, ногах, лице покрылись гноем. Впоследствии это меня спасло от глубоких рубцов на местах ожогов. — Заходи,—сказал фельдфебель стоявшему у двери человеку, асам вышел из каземата. Это был «русский доктор», как называли здесь военного врача 2-го ранга Георгия Федоровича Синякова, плененного вместе с транспортом раненых красноармейцев и командиров в 1941 году под Киевом. От име­ ни всех пленных лагеря доктор Синяков и профессор Белградского уни­ верситета доктор Павле Трпинац ходили в гестапо и требовали разреше­ ния лечить русскую летчицу. Да, именно потребовали, потому что это был конец 1944 года, и наша Советская Армия, победоносно освободив свою Родину, шла освобождать порабощенные народы Европы. Синяков стоял перед гестаповцем и говорил: — В лагерь поступила русская летчица... Ну и что же? —перебил фашист.—К нам каждый день прибыва­ ет транспорт заключенных. — Она не как все, она искалечена и в ожогах... Ей не оказывается медицинская помощь. — У нас не госпиталь... —я требую, чтобы меня и доктора Трпинаца допустили к раненой... — Требуете? — гитлеровец побагровел.—Я вас... просто... Да, здесь, в лагере, было все просто. Просто получить пулю или в лоб, или в затылок за непослушание или отказ от работы, за что угодно. Любой охранник —судья. Здесь все просто —как в каменном веке. Сей­ час от гнева фашиста спасли доктора Синякова руки, сильные, искусные руки хирурга. Когда доктор Синяков с одним из этапов поступил в Кюстринский лагерь, его назначили хирургом и тут же приказали сделать операцию на желудке. На эту первую операцию русского доктора пришли все лагер­ ные немцы во главе с доктором Кошелем. Кошель привел своих врачей