Сибирские огни, 1981, № 8

40 АННА ТИМОФЕЕВА чубуке. Высокий, черноглазый, с обветренным лицом, в черной кубанке с красным верхом, сдвинутой на брови, черном кожаном реглане, под­ поясанном широким командирским ремнем, на котором висела кобура с пистолетом. На другом тоненьком ремешке, перекинутом через плечо, ви­ сел планшет с картой, почти касаясь пола. Весь его облик и поведение говорили о том, что он уже не мальчик, а повидавший виды комэск, хотя по годам едва ли старше нас. Наконец, не вынимая трубки изо рта, он сказал нам с Вахрамовым: — Кто из вас быстрее и лучше освоит штурмовик, научится метко бомбить и стрелять, хорошо держаться в строю, того беру к себе ведо­ мым в первый боевой вылет. Вахрамов летал прекрасно. Мы с ним соревновались — кто же из нас будет ведомым у комэска? Как-то Вахрамов прилетел с полигона, хорошо посадил машину, но на пробеге перепутал рычаги и... убрал шасси Они тут же сложились калачиком, и самолет какое-то расстояние прополз на брюхе, поцарацав фюзеляж и крылья. Мы подбежали к нему на летное поле тогда, когда Валентин уже вылез из кабины, забыв снять парашют, стоял около загнутых в бараний рог лопастей винта. Самолет показался мне большой раненой птицей, а Вахрамов стоял с опущенными плечами, и в грустных, красивых синих глазах его стояли слезы. Никто не ругал, никто не объявлял ему вы­ говоров, но он сам так переживал, что жалко было на него смотреть. По натуре он был замкнут и немножко грубоват с товарищами или так хотел казаться взрослым в свои неполные двадцать лет. Но я знала, что он очень любил музыку, стихи, да и сам их писал, только никому не решался показывать. Знала я и то, что у него в Сибири живет мама и сестренка, которых он нежно любит, Вахрамов всегда ждал от них писем. Он мне как-то показал их фотографии, с которых смотрели на меня все те же вахрамовские глаза с грустинкой. — Красивая у тебя сестра. — Красивая, но вряд ли я ее и маму больше увижу. Они очень боль­ ны — туберкулез. Я не стала ничего говорить, но подумала: вот откуда у него грусть и рассеянность. ■ Приказ о выезде за новыми самолетами был получен неожиданно. Нам казалось, что не мешало бы еще потренироваться. И вот мы из Баку, в трюме какого-то парохода, плывем через Кас­ пийское море в Красноводск, а оттуда поездом через Ашхабад, Мары, все дальше на Восток. Каспийское море так разбушевалось, что укачало почти всех лет­ чиков. Многие из нас, в том числе и я, лежали на палубе ничком, под­ нимаясь кое-как лишь к ужину. Сошли в Красноводске на берег блед­ ные, помятые; пошатывало нас, как пьяных, из стороны в сторону. С трудом дошли до вокзала, сели в вагоны, и поезд повез нас медленно по казахским степям в тыл. Поезд двигался так, что можно было идти с ним рядом — не отста­ нешь. Мы отдохнули уже от морского путешествия, в поезде чувствовали себя куда увереннее и покойнее, чем на море. Кто читает, кто играет в домино, а вокруг воздушного стрелка .Бердникова с гитарой собрались любители пения. Уже на другой день нашего пути начались занятия. К нам в вагон пришел начальник воздушно-стрелковой службы капитан Белов. Поговорим сегодня о стрельбе и бомбометании со штурмови­ ка,—сказал он и вынул из планшета инструкцию. Это была специальная инструкция о правилах пользования завод­ скими метками и штырями-визирами для определения ввода самолета