Сибирские огни, 1981, № 8

У книжной п о л к и 187 большое количество таких слов, которых в будущие годы вне золотых приисков я нигде не встречал». Золотые прииски Забайкалья, золотые россыпи слов... В забайкальских говорах, в языке и эпо­ се русского населения этого замечатель­ ного края сохранилось немало слов, кор­ ней слов, значений слов, уже утраченных на территории метрополии. В них появи­ лось и много нового, чего нет в говорах центра, талантливо созданного местными жителями, потомками первых -русских по­ селенцев, которые, будучи удалены от больших дорог и городов, обходились без посторонней помощи в поисках слов, спо­ собствовавших общению, обслуживавших потребности новых условий жизни «Ни мы, ни отцы наши книг не читали, а деды наши и прадеды, что с собой из Рассей принесли, то все сгодилось, но тех слов не хватало,— приводит Л. Е. Элиасов рас­ сказ одного из местных жителей.— Вот почали тут они всем незнакомым местам свои названия давать, то по-бурятски, то по-тунгусски, а то и по приметам. Чо у других народов брали, то на свой лад пе­ ределывали, так переобдумьівали, что ни буряты, ни тунгусы своих слов потом не узнавали, а русские за свои стали прини­ мать. Вот и появилось в нашем языке столько слов, что мы обо всем могли раз­ говор вести. Поставь с нами в ряд рассей- ского мужика, он и половины наших слов не докумекает». Раскроем словарь Л. Е. Элиасова — и повеет таким родным, таким знакомым, словно в комнату незримо вошли тени тех, кто жил на земле раньше нас: наших дедов и прадедов, наших бабушек и пра­ бабушек. Нет, они не умерли, они живы, они молоды. Вот я слышу их голоса, лов­ лю отрывки их разговоров. То вдруг ча­ стушка долетит, то сказка послышится... — Как и в позапрошлом году, ноне шибко водяное лето. От такого водяного лета один убыток. В водяное лето ни хлеба, ни огородины доброй. (Водяной — дождливый.) — Вот уж кто ряженка, так это моя со­ седка. Таких ряженок мало. (Ряженка — женщина, любящая красиво одеваться.) —- Девковал, девковал, да и поженился, на такой, што на те, боже, што нам не го­ же. Для чего же ты товда так долго девко­ вал? (Девковать — ухаживать за девушками). ..Я валуя разлюбила. Валуй сватался ко мне. У валуя руки длинны, Голова сидит на пне. (Валуй — о вялом, ленивом человеке, ротозее.) — Голубец ты мой ненаглядный, да на кого ты меня покинул, да пошто ты меня одну оставил. Да как теперя без тебя, го­ лубец, жись буду каратати, жити, маяться. (Голубец — дорогой, близкий человек,) — Встретился Илья Муромец с мэргэ- ном газаристым, поговарел с ним, побра­ тались и разошлись. Мэргзн пошел на Во­ сток, а Муромец к Киеву. (Мэргэн — силач, богатырь; газари- стый — темнолицый.) — В сентябре у нас уже рунко стано­ вится. А когда рунко, то на душе как-то невесело. (Рунко — дождливо, слякотно. Кстати, не от слова ли «руно»? «Краткий этимоло­ гический словарь русского языка» Н. М. Шанского и др. утверждает, что «руно» образовано от основы глагола «рвать». Не сохранил ли народный говор более точ­ ное первоначальное значение корня сло­ ва «руно» — волнистое, текучее, похожее на нити дождя?) Собранная Л. Е. Элиасовым диалектная лексика отражает колоссальные знания, накопленные народом в его постоянном общении с природой, настолько тонкое и глубокое видение оттенков окружающего мира — растений, животных, фактов и яв­ лений, вещей и средств,— что в совре­ менном литературном языке для их опи­ сания просто не существует самостоя­ тельных слов. Потребовались бы целые фразы для выражения того, что в народ­ ном говоре определяется одним словом. Любопытно, что, овладев грамотой, мно­ гие местные жители никак не могли при­ выкнуть к изобразительной системе лите­ ратурного языка. «Ты как хошь меня обес­ судь,— говорил собирателю житель села Шимки Тункинского аймака Бурятской АССР Елизар Гаврилович Шубин,— но наш тута язык в Тунке шибко богаче того язы­ ка, на котором я книги читаю, У нас од­ но название с другим не спутаешь, если лодка, то сразу говорится какая, если лед, то какой, али кабан — то ли секач, то ли нет, из книг не поймешь. А промеж их большая разница. У нас на все свое имя имеется и признак. Если скажут, что чело­ век аршин с шапкой, то все знают, что шибко низкий и в солдаты не годится, ес­ ли скажут, заробил два белых, а третий как снег, каждый из нас поймет, дескать ничо от зароблѳнного не осталось, все проел да проносил». Да, таежные и степные пространства Сибири богаты полезными ископаемыми, но, как знать, может быть, сохранившиеся в ее говорах словесные россыпи не менее дороги, чем золото и алмазы, нефть и газ. «...Прирастать будет Сибирью...» Не только экономически — добытое слово тоже «потомкам в богатство войдет». Л. Е. Элиасов не дожил до выхода в свет своего труда (он скончался в 1976 году). Его записи довели до нужной лек­ сикографической кондиции сотрудники Словарного сектора Института русского языка АН СССР. Листаешь словарь Л. Е. Элиасова и испытываешь чувство огром­ ной благодарности человеку, который спас от безвозвратной утраты тысячи слов. А что значит для человека иметь и помнить свое, коренное слово,— об этом у Л. Е. Элиасова есть хорошая запись, сделанная от жителя села Душелан Бар- гузинского аймака Артемия Васильевича Елшина: «Шибко долгу жизню я живу.