Сибирские огни, 1981, № 8

у к н и ж н о й п о л к и 185 жавшаяся в его стихах, привлекали, и он не мог не оценить усилий поэта. Пожалуй, я знаю все опубликованные воспоминания о Лидии Сейфуллиной, да ещ е какую-то часть неопубликованных. Тот облик ее и характер, что возник у ме­ ня после чтения многих и различных вос­ поминаний, вполне согласуется с тем, что запечатлено М. Юдалевичем. Однако же есть и дополнительные штрихи-лучики, которые по-своему освещают ее челове­ ческое обаяние. Ведущий мотив зарисов­ ки: «Как, оказывается, легко и просто общаться с СейфуллинойІ» — подкреплен, так сказать, зримыми фактами. Иначе Сказать, Лидия Николаевна изображена со всею отчетливостью первого непосредст­ венного впечатления — уважительно, све­ жо и живо. Я уже не говорю о той ин­ формации, какую тут же получил: об от­ ношении Л. Сейфуллиной к творчеству Антона Сорокина, к стихам Леонида Мар­ тынова, Павла Васильева, наконец, узнал кое-что и о самом авторе, что тоже важ­ но, так как он активный участник литера­ турной жизни на Алтае. Видимо, это неизбежно. В любых вос­ поминаниях присутствует их автор с его позицией, наблюдательностью, способно­ стью изображать события, людей, конк­ ретные обстоятельства. Сегодня мы более или менее знаем историю создания жур­ нала «Сибирские огни», кое-что известно нам о возникновении таких барнаульских изданий, как «Алтайский альманах» и журнал «Сибирский рассвет». Естественно, что автор с законным основанием под­ робно останавливается на том времени, когда рождался альманах «Алтай». С тех пор прошло почти тридцать пять лет, мно­ гие детали и особенности, понятно, исчез­ ли из нашей памяти. А тут один из дея­ тельных участников первых шагов альма­ наха рассказывает то, что не сыщешь ни в каких документах. Между тем, расска­ зать об альманахе необходимо: он живой показатель роста культуры советского Ал­ тая, он помог и продолжает помогать ста­ новлению многих писателей Сибири, в нем своеобразно, на сибирский лад отража­ ются неповторимые лики прошедшего или переживаемого времени. Любопытен, на­ пример, факт: стихи А. Яшина, очерки Е. Мальцева и А. Колосова, песня С. Каца и С. Острового появились в первом номе­ ре «Алтая» за 1947 год не по прихоти его организаторов — эти писатели были на Алтае, работали и не по случаю, а со зна­ нием дела, с пониманием его значитель­ ности создавали «гимн алтайскому хлебу, трудовому подвигу алтайских хлеборо­ бов». Несомненно, сама общественная об­ становка на Алтае, давшем стране в тот труднейший момент сто миллионов пудов хлеба, способствовала появлению альма­ наха. Во многих главах книги М. Юдалевич интересно расскажет о писателях, которых воспитал и выдвинул альманах. Писать воспоминания о тех, кто живет и работает рядом с тобой,— нелегкая зада­ ча. Тень осторожности особого свойства, как правило, сопровождает автора. Тут сто раз отмерь и взвесь, иначе, как гово­ рится, «нас не поймут». Характерен не­ давний пример. М. Алигер создала свой # образ Александра Твардовского. В ее вос­ поминаниях — сложнейший, сотканный из противоречий характер поэта. Быть мо­ жет, в этом кроется своя, еще не познан­ ная нами его цельность, его мощь,— ав­ тор не настаивает. Но появились такие воспоминания не раньше и не позже: та­ ков поэт в сегодняшнем представлении мемуариста. Страницы, посвященные в книге М. Юда- левича Н. Чебаѳвскому, П. Бородкину, Л. Квину, Н. Павлову и другим, конечно же, полезны, в них сообщается о писате­ лях то, что нередко остается за предела­ ми их книг. Но они, к сожалению, эскиз- ны, с небольшой емкостью, что пи, чита­ тель не успевает всмотреться в лицо пи­ сателя, как очерк уже завершен. А те два абзаца, что отданы Г. Маркову и А. Коп­ телову, мало что дают в большом разго­ воре о поэте И. Мухачеве. Другое дело эпизоды о Елизаре Мальцеве, сначала школьнике, потом зрелом писателе. В них ощутима жизнь. Перед нами своеобраз­ ный человек на разных этапах своего пи­ сательского пути. Выделяется также и очерк о П. Бородкине. М. Юдалевич как талантливый художник раскрылся и в красочном повествовании о М. А. Лисавенко, создателе алтайских фруктовых садов. Он близко знал М. А. Лисавенко, часто бывал у него, беседовал с ним, а однаж­ ды совместно с Н. Дворцовым написал сценарий фильма о Михаиле Афанасьеви­ че, для чего потребовалось познакомить­ ся с различными документами, характе­ ризующими жизнь выдающегося садово­ да. Автор владеет уникальным материа­ лом. Отсюда содержательность образа М. А. Лисавенко, его многогранность и выразительность. «Во время кратких про­ гулок,— рассказывает М. Юдалевич,— я полностью и навсегда попал под обаяние этого человека. Импонировали его убеж­ денность, страстность,- масштабность...» Такие обобщения — результат пооникно- вѳния в характер, в свойства и особенно­ сти убеждений и дел человека. Книга М. Юдалевича не только о лите­ ратуре, в ней Отражены многие другие стороны жизни Алтая. Книги воспоминаний примечательны тем, что они подчас являются единствен- ными первоисточниками в познании тех или иных сторон жизни. И в этом качест­ ве добротная, в основном, книга М. Юда­ левича займет свое место в нашей лите­ ратуре. Н. ЯНОВСКИЙ Л. Е. Элиасов. Словарь русских говоров За. байкалья. М., «Наука», 1980. Судьба диалектных слов схожа с судьбой многих видов дикой флоры и фауны, ко­ торые под напором наиболее важных для >