Сибирские огни, 1981, № 8

у к н и ж н о й п о л к и 181 ревне каждый человек на виду, о каждом известно все, издавна ценим человек его трудом: «В деревне всегда все занимались одинаковым делом: сажали, опахивали или рыли картошку, рубили капусту, убирали дрова. И то, что все производили одни и те же работы на виду друг у друга, зара­ жало их азартом и странным образом объединяло: в общей работе, в общих за­ ботах люди прощали друг другу грехи и слабости, проникаясь уважительностью и сочувствием, понимая, что без этих работ нет крестьянства, нет деревни, нет хозяй­ ства». Степан Леднев — один из тех, кто своим трудом украшает землю. Автор, кажется, знает самолично все профессии села (так живо описывает М. Назаренко, например, сенокос, чувствует хорошо отбитую косу, как продолжение рук человеческих, коса, как живое существо, «и еемли боится, и песку, о кочки ранится»), с особой лю­ бовью описывает Плотницкое ремесло, с удовольствием, уважительно и со знанием дела рассказывает, как плотник «наносит риску», «торцует», «запиливает шипы», «фальцы для рам», как «окосячиваются ок­ на», как отбирается «лафет» на лесопилке. Старинные слова, как звонкие доски, при­ кладываются друг к другу, создавая у чи­ тателя зримую картину древнейшего че­ ловеческого дела. Свою любовь, свое при­ звание и предназначение Степан видит в том, чтобы продолжать дело отцов, неда­ ром в решающие моменты жизни он мыс­ ленно советуется с дедом Иваном, ясно вспоминая его — «высокого, складного, бородка черная, узкая, одна рука за хол­ щовый фартук заложена». Многие события повести передаются через восприятие их главным героем, его глазами зачастую ви­ дим мы и природу, описанию которой по­ священы яркие строки. Чего стоит хотя бы одна картина летнего цветения, когда «пла­ вает деревня ,в меду», потому что липы растут у каждого дома, и запах меда «тон­ кой струей проникает в дома, обдает и сбивает с ног». В неторопливом течении событий про­ ступает одна закономерность — новое не­ одолимо входит в жизнь села; проблемы комплексного развития хозяйства, механи­ зация животноводства — все, что связано с переустройством производства и быта, вызывает у Степана смешанное чувство торжества и тревоги. Две грани характера главного героя — детскость восприятия мира и житейская мудрость, причудливо переплетаясь, создают неповторимость ду­ ховного облика деревенского плотника. По тому и веришь, что именно он способен высказать мысль о ‘разумном сочетании нового со стариной: «Существуют памят­ ники архитектуры, охраняемые государст­ вом, так и деревни — если все-то сведешь в современные поселки типовые, то никог­ да и не вспомнишь, как умели деды места выбирать для поселения, как любили они красу природы и, вообще, жизни и нам ее завещали». Но мысль о том, что с разру­ шением старой деревни уходят и старые народные традиции, таящие в себе огром­ ные духовные ценности, не\ становится но­ стальгическим воздыханием о старине. Главное в повести — чувство человека, хозяина на своей земле, свободного тру­ женика, самолично отвечающего за все, что происходит в нашей жизни. Есть в повести и нота горечи, тревоги. За свою работу у односельчан Степан за­ частую получает расчет «натурой». И пест­ рят главы упоминанием о «красненькой», о том, что «винищем от Степана разит — не продышать», о том, как идет он «и туман распирает его голову», как «в мутной го­ лове мешаются мысли»... И погибает Лед­ нев по пьяному делу, попав под колеса автомашины, не успев понять, «откуда взялся радужный круг, ударивший по гла­ зам». Две смерти обрамляют «Житие» — смерть главного героя и смерть молодого талантливого бригадира Сергея ^Пудова, ставшего жертвой пьяной дра^и. Так и по­ висает в повести тревожный вопрос: как можно, чтобы «дельные мужики», основа­ тельные, умные, украшатели земли нашей, гибли не в бою, а в силу пагубной при­ вычки? Социология со всей научной объектив­ ностью свидетельствует, что роль жен­ щины в современном обществе изменилась решающим образом. И одно из следствий эмансипации то, что женщины меньше, чем когда-либо, стали бояться разводов, что бо­ лее склонны они требовать от супружества счастья и эмоциональной поддержки, не­ жели материальных выгод. Да и о какой материальной стороне может идти речь, если 55% женщин зарабатывает наравне с мужчинами, а 14%— даже больше, чем их мужья *. Но то, что основательно изучено наукой, еще в малой степени освоено ху­ дожнически. Поэтому повесть Марины На­ заренко о «сильной женщине» — хирурге Лидии .Васильевне встречена читателями с большим интересом. Размышляя о своей судьбе, < Лидия Ва­ сильевна не без иронии оценивает себя так: «Здоровая баба, самостоятельная, от­ деление по струнке ходит, 'главврач — са­ ма предупредительность, считается с каж­ дым Словом, денег хватает... Умная рабо­ чая лошадь...» Но чего же не хватает ей, наделенной столь многим? Отчего заклю­ чительная фраза повести полна тоски, не­ высказанной боли? Почему, стоя одна на берегу моря «в темноте, в дожде, ощу­ щая, как дождь дубасит ей в спину кожа­ ного холодного пальто», плачет Лидия Ва­ сильевна? Разве не может она удовлетво­ риться счастьем нужного, ценимого работ­ ника, матери нежного сына, любовью хо­ рошего, надежного человека? Мы застаем героиню в обстоятельствах экстремальных, в день горестный, когда у нее на хирургическом столе погибла жен­ щина, мать близнецов, погибла по вине врача. Профессор сказал, что у Лидии Ва-1 1 Социология и проблемы социального развития. М., 1978, с. 10.