Сибирские огни, 1981, № 8

«КАК Я ВСТАНУ ПЕРЕД МИРОМ?» 163 вое политическое сознание того времени пропитано резкими противопоставлениями: «богатые — бедные», «буржуи — пролета, рии», «товарищи — враги». Третьего не да­ но. Соответственно и в литературе на пер­ вом плане стоят классовые социально-по­ литические коллизии, герои находятся на стыке «двух миров» (вспомним роман В. Зазубрина «Два мира», стоящий в начале этого литературного ряда). Характер чело­ века вступает в прямой контакт с «истори­ ческой необходимостью», а последняя становится знаменателем общественной борьбы. В большинстве научных работ, посвящен­ ных литературе этого периода, именно со­ циально-классовое содержание сюжетов и образов выносится в центр анализа. И это закономерно. Вместе с тем, когда сегодня возвращаешься к художественным произ­ ведениям русской советской классики, за­ мечаешь: щедро рисуя классовые и поли­ тические антагонизмы, литература создава­ ла картины многокрасочные, полные щемя­ щей человеческой правды, отражающие целостность исторической ситуации. Вос­ принимая раскол общества на «миры» как факт, литература отдааала себе отчет в *том, что грань этого раскола — сама тре­ щина — проходит через люде й , через личности, семьи, народ. Раскалывается и трещит жизнь, которая еще недавно была (или казалась) чем-то достаточно единым, несмотря на все присущие ей противоре­ чия, несовершенства, несовместимости. И вот — треснулоі Пошло крошиться кус­ ками, частями, «мирами». Исчезла в считан­ ные дни прежняя государственность, нарож­ дается государственность новая. Нарождает­ ся в жесточайшей борьбе, в небывалых страданиях, испытаниях, жертвах... Гражданская война есть борьба классо­ во-политических групп за власть, за фор­ му и линию государства. Раскол общест­ ва — следствие этой борьбы, а ее завер­ шение обещает возникновение нового общественного единства. Но сложится оно из материала все той же исторической ре­ альности, из народно.человеческого «ма­ териала». Это неоднократно подчеркивал В. И. Ленин: «Через народ перепрыгнуть нельзя» *. «Нетрудно было прогнать царя — для этого потребовалось несколько дней. Не очень трудно было прогнать помещи­ ков,— это можно было сделать в несколько месяцев, не очень трудно прогнать и ка­ питалистов. Но уничтожить классы несрав­ ненно труднее...» 2. Такое ощущение человека как точки при­ ложения исторических сил и одновременно как самоцельной жизненной силы, влия­ ющей со своей стороны на судьбу народа и' государства, пронизывает советскую классику и сообщает ей общечеловеческую значимость. Борьба «старого» и «нового» миров отразилась в этой литературе во всем своем социально - нравственном и* 1 1 В. И. Ле н и н . Поли. собр. соч., т. 32, с. 30. 1 Там же, с. 311. психологическом объеме, в неповторимых личностных сцеплениях. В результате в са­ мом художественном сознании образовался сложный сплав классовых и общечелове­ ческих характеристик, понятий, мотивов. Причем все эти характеристики и мотивы подвергаются в произведениях конкретной проверке и перепроверке действитель­ ностью, просвечиваются, опытом жизни. Откуда этот «сплав»! Да опять-таки из самой жизни. Мировая война оголила поли­ тические отношения людей и сдвинула с места основные социально-нравственные механизмы. Кризису общества сопутство­ вал и кризис ценностей, в том числе обще­ принятых гуманистических ценностей, сло­ жившихся в ходе предшествующей истории. Но взрыв военной истерии и последующей социальной борьбы не означал, что обще­ человеческие ценности — простые нормы нравственности и общежития — канули в Лету. Реальный быт их теснил, однако они оставались в людской психологии и памя­ ти. Классовые цели революции пересека­ лись с общечеловеческими и общенарод­ ными представлениями о социальной спра­ ведливости, равенстве, праве человека на мир, землю, счастье, труд. Другое дело, что разные общественные группы и конк­ ретные деятели подчас весьма по-разно/Му понимали и трактовали эти ценности, от­ стаивая свои субъективные интересы. Слова и дела тут соотносились подчас весьма прихотливо. Но в этом стечении обстоя­ тельств и рождалась та особая человече­ ская проблематика, которая притягивала к себе литературу и питала ее. Осваивая повседневную реальность, совет­ ская литература столкнулась с такими извеч­ ными духовными проблемами, как «человек и история», «человек и общество», «человек и народ». Разумеется, речь здесь шла о кон­ кретном обществе, конкретной истории и конкретных людях. И, разумеется, раз­ ные писатели выявляли в своем творчест­ ве различные грани этих проблем, различ­ ные точки пересечения личностных, классо­ вых и общечеловеческих элементов бытия. Но при этом шел и общий процесс худо­ жественного развития, связанный с позна­ нием героя времени и правды времени, с выработкой нового — социалистического, общенародного — идеала. В живом твор­ честве выверялись героико-патриотические и реально-гуманистические ценности рево­ люционной эпохи, определившие в основе своей идейно-эстетическую традицию совет­ ской классики. Своего героя, человека- современника, захваченного социальной бурей, она поставила перед горячим вопро­ сом, который получил одну из ярких поэ­ тических формул в стихотворении М. Свет­ лова: «Как я встану перед миром?» Лите­ ратура пристально анализировала: что про­ исходит с человеком в расколотом на части мире? Стремилась найти для него в этом мире точку духовной опоры и проследить, как он сам отвечает на вопросы жизни. Многие десятилетия минули с той поры, много новых трудностей и испытаний выпа­ ло на долю нашего народа. Но тем боль-