Сибирские огни, 1981, № 8

МЕСЯЦ ОСЕННЕГО ГОНА МОРАЛОВ, ИЛИ... 159 Не энаю, кто помог водам Урсула про­ бить в горах дорогу, но, вероятно, это был не менее сильный великан, чем Сартак- пай. Дорога, бегущая параллельно реке, неожиданно поворачивает на мост, и мы видим перед собой селение Онгудай. 210 километров за спиной. Несколько дней жили мы в Онгудае, выбираясь в окрестные селения, разбро­ санные вокруг Чуйского тракта. Побывали в знаменитом яблоневом саду Ивана Ип­ политовича Ящемского. Зеленый фрукто­ вый оазис разбит в непосредственной бли­ зости с вечными снегами, в месте, где, ка­ залось бы, может расти один мох. Но упор­ ный характер человека взял свое: на кам­ нях, в Мало-Яламанской впадине, у шумной речки Яламан садовник вырастил яблони, груши, сливы. И это в Западной Сибири, на высоте маральих троп! Идея академика Лисавенко о возможности выращивать фрукты в Мало-Яламанской впадине, где свой микроклимат, блестяще подтверди­ лась. Сад не обойти — 18 гектаров зани­ мает он, 56 сортов деревьев растет на них. Читаю таблички: «Феникс Алтайский», «Новость Алтая», «Мельба». «Пробуйте!» — советует Иван Ипполитович и сам же при­ гибает ветку. Тяжелые плоды, вобравшие в свою хрустящую мякоть вкус снеговых вершин Горного Алтая, так и просятся в протянутую руку. По дороге в село Малый Яламан оста­ новились у огромных камней-валунов, раз­ бросанных по пустынной желтой долине. Что это? Бронтой первым подходит к ска­ ту одного из гигантов и гладит его рукой: «Это — камни Сартакпая. Задумав постро­ ить мост, великан насобирал в подол сво­ ей шубы большие камни и скалы. Всю тем­ ную ночь без отдыха работал старик. Ветер гнул деревья. Сверкали молнии, гре­ мел гром. Старик выхватил одну из мол­ ний из туч и вставил ее в расщепленный ствол тополя. Пусть, мол, поярче светит. Наконец мост был почти готов, оставалась последняя кладка. Но тут случилась бе­ да — не выдержав тяжести, мост разва­ лился. В ужасе отпрыгнул Сартакпай, раз­ бросав по долинам камни из подола шу­ бы. Вот он, один из них». Но камень был интересен не только как «строительный материал» древних. С юга и с севера на его замшелой поверхности ясно виднелись наскальные рисунки. «Вот эти,— обводит рукой Бронтой южную часть,— относятся к древнетюркскому вре­ мени, где-то пятый-восьмой век нашей эры, а с обратной стороны — козлы, там­ ги — к более раннему времени. По на­ скальным рисункам можно проследить ис­ торию великого переселения народов. Че­ рез Алтай прошли многие племена. Здесь, по мнению ученых, колыбель тюркских народов». Когда мы уже садились в машину, он вдруг помрачнел и добавил: «Видел отко­ лотые места? С моей предыдущей поезд­ ки их прибавилось». Наконец мы побывали в родном его се­ лении Куладе в Каракольской долине. Многое до этого пришлось повидать на алтайских дорогах, но такой шири, такого простора встретить не довелось. Пред­ ставьте огромное, на десятки километров ровное поле, на горизонте которого вид­ неются синие горы с бурыми пятнами желтеющих берез, впереди два-три вздыб­ ленных, как будто земные пузыри, курга­ на. Чуть в стороне сверкают на заходящем солнце белки — снежные шапки гор, Темный, прохладный воздух стекает к гре­ мящей на порогах реке. В Каракольской долине тревогой пронизаны сны и пришпорены всадниками уставшие скакуны. Лики скачущих скрыты мраком, в тучах кроется лунный свет. Снова слышится: — Стой! Кто ты: свой или нет?І А в ответ только топот коней. И безмолвья туман. Перевод Я. Козловского. Бронтой, обходя каменистые круги, раз­ бросанные то тут, то там посреди долины (разграбленные могильники), указывает на отдаленнмые вершины: «Уч-Сюмер, свя­ щенные три горы. На них нельзя стрелять маралов». А я снова вспоминаю его стихи: И запевает песню он о земной любви, языческий пламень которой мерцает в его крови. Ему одиноко ныне, разлукой майман пленен. Издалека ты услышь, Уч-Сюмер, о том, как тоскует он. Перевод Я. Козловского. Затем в Доме культуры состоялся инте­ ресный разговор Бронтоя Бедюрова с зем­ ляками. «Здесь в Онгудайском районе,— говорил поэт,— уместно вспомнить, как тес­ но переплелись судьбы русского и алтай­ ского народов. Мы только что видели обе­ лиск в честь 200-летия добровольного вхождения Алтая в состав России. Русский народ спас нас от истребления со сторо­ ны ненасытного «желтого дракона», как называется в эпосе «Маздай-Кара» злей­ ший враг алтайцев. Земледелие, культуру дали нам русские. Я учился у русских пре­ подавателей, на русский язык переводят сейчас мои стихи. И мы должны об этом всегда с благодарностью помнить». В этом зале Бронтой Бедюров вступал в комсомол, здесь он впервые читал свои стихи. И вот звучат его новые строки. На этот раз — несколько необычные. Поэт читает четверостишия, посвященные своим землякам, и по смеху, по доброте, горя­ щей в узких глазах, я вижу, что образы, выписанные Бронтоем, легко узнаются в зале. Расскажу о героях некоторых стихотво­ рений поэта. В поэме «Страна Караколе в гости к земляку в Москву приезжает дядя Багыр. «Кто Багыр? Он охотник, мой дядя из рода Тодош», старый фронтовик, г которого при прорыве блокады Ленингоада раздро­ било «огу осколком, но, вернувшись в родные края, он не сдался болезни,