Сибирские огни, 1981, № 8

ВЫЗОВ ФАВОРИТАМ 139 щий себе покоя, заполняющий весь свой день до предела. Страшно удивляется, ког­ да услышит от кого-нибудь, что тот не зна­ ет, чем заняться в свободное время. «Свободное время...» — Александр Гри­ горьевич еще раз повторил эти слова, как бы вдумываясь в их смысл. — Что значит «свободное время»? От че­ го свободное? От работы? От мыслей? От семьи? От служебных обязанностей? От­ кровенно признаться, я не знаю, когда у меня свободное время, когда работа. Ког­ да я нахожусь на стадионе в часы трени­ ровок или сижу поздно вечером за пись­ менным столом, составляя планы, просмат­ ривая книги, журналы по педагогике, физиологии, биомеханике, или делаю из­ мерения в научно-исследовательской ла­ боратории врачебно-физкультурного дис­ пансера, или занимаюсь организационными вопросами, связанными с тренировками, сборами, соревнованиями, работой феде­ рации, или когда веду зандтия в институ­ те? Где работа и где отдых? Попробуй, раз­ берись. ...Любовь к литературе Виктор почувство­ вал еще в младших классах, переняв ее, видимо, от родителей, часто читавших кни­ ги детям вслух. В старших классах Виктор не ограничи­ вался книгами, предусмотренными школь­ ной программой. Соклассники его тоже много читали. Между ними частенько воз­ никали жаркие споры о прочитанном. Ко­ нечно, каждый воспринимал по-своему и с горячностью, присущей возрасту, с кате­ горичностью отстаивал свою точку зре­ ния, не сразу приходило к ним убеждение, что у каждого человека свой вкус, свой мир восприятия. — С удивлением прочитал однажды,— вспоминает Виктор,— что даже великие люди по-разному относились к общепри­ знанным талантам. Лев Толстой, к приме­ ру, не признавал Шекспира! Восхитившись ранними рассказами Чехова, он сказал ему при встрече: «Рассказы вы, батенька, пи­ шете прекрасные, а вот пьесы — плохие. Шекспир писал плохие пьесы, а вы еще хуже». Бунин терпеть не мог Достоевско­ го... Чтение запоем и мысли, которые про­ буждало чтение, отвлекали от занятий, и частенько учителя по математике, физике, географии отнимали у Виктора и его дру­ зей книги, от которых невозможно было оторваться даже на уроках. С того дня, когда Александр Григорь­ евич дал понять Виктору, что оставляет его в своей группе и что к тренировочному процессу надо относиться серьезно, по со­ вету тренера он начал вести дневник. Бу- хашеев рекомендовал ежедневно, хотя бы коротко, записывать содержание трениро­ вок, самочувствие в течение дня, результа­ ты контрольных измерений, соревнований и т. д. Кроме того, советовал он заносить в дневник свои мысли о технике бега, вос­ приятии тренировочных - нагрузок, своем отношении к тренировочному процессу. Виктор последовал этому совету, но по­ степенно в дневнике стали появляться и записи, не относящиеся к спорту. Вот странички из этого дневника: «Движения, спорт организуют человека, помогают его умственному развитию. Это общеизвестно. Раньше, че выделяя на физ­ культуру ни часу в неделю, я не мог си­ деть над книгой больше шести-семи ча­ сов в день — голова к концу дня треща­ ла, и я переставал воспринимать прочитан­ ное. Сейчас в экзаменационную сессию, например, могу сидеть за учебниками и по шестнадцать, и по двадцать часов в сутки, и ничего, прекрасно себя чувствую, стоит лишь пару раз в день хотя бы по часу по­ бегать, да во время коротких перерывов подвигаться, поразминаться, и усталость как рукой снимет. Великое дело движение, но все же надо себе признаться, что ум­ ственные занятия манят меня не меньше». И еще: «Летели с шефом из Москвы. Кресла ря­ дом. Я перелистывал книжку академика Микулина «Активное долголетие». Занима­ тельная вещь. По крайней мере, застав­ ляет подумать о собственном здоровье. Шеф, не отрываясь ни на минуту, дочиты­ вал какую-то книгу. Дочитал, закрыл ее, положил на колени (я осе это вижу кра­ ем глаза), откинулся в кресле и замер в полном отрешении и сидел так долго, не шевелясь, словно никого рядом не было. Я знал, конечно, что Александр Григорь­ евич очень много читает и художественной, и спортивной литературы, недаром парни в группе зовут его ходячей энциклопеди­ ей... Но сейчас я почувствовал, что прочи­ танная книга произвела на него сильней­ шее впечатление. Не очень громко я спросил его, что это за книжка, но он не повернул головы., видимо, не слышал вопроса. Когда я сам решил посмотреть и дотронулся до книги, он вздрогнул и с недоумением посмотрел на меня. — Что это, Александр Григорьевич? ■— Бондарев. — Интересная? — Не то слово. На, прочитай, сам пой­ мешь. Я раскрыл книгу. «Горячий снег». Вспом­ нил фильм того же названия. Вспомнил, что основные сцены сражений снимались у нас, под Новосибирском. Начал читать и... не мог уже оторваться до тех пор, пока нас не пригласили к выходу из самолета. Уди­ вительно, даже не заметил, как призем­ лился самолет. Выпросил у Александра Григорьевича книгу, и вот уже три часа но­ чи, а я все еще с нею. Удивительная книга! Удивительный писатель. Удивительные его герои! Сухой, прямолинейный, даже жесткий в любых военных ситуациях генерал Бессо­ нов, награждая оставшихся в этом огнен­ ном смерче солдат, с небольшим количе­ ством пушек уничтоживших танковый полк противника, не мог скрыть своего восхи­ щения мужеством людей, выстоявших в этом аду, на клочке земли, которая была до неузнаваемости истерзана, точно про­ несшимся железным ураганом. Благодаря их за подвиг, восхищаясь ими, генерал не