Сибирские огни, 1981, № 7

9 4 Л ЕО Н И Д Ш И Н К А Р Е В — Это свойственно асам в мира городам,— сказал я. — Да, но зачем .нам догонять мир в этом отношении? Противостояние Говорят, природа, как женщина: она никогда не полюбит человека, который взял ее силой. Об этом мало думает индустриальный век, не слишком церемонясь с гора­ ми, лесами, реками, зачисляя землю и небо в легко доступные ему «ресурсы». Монголия остается одним из немногих районов нашей планеты, где обширные пространства и небольшое поселение, занятое в основном пастбищным животновод­ ством или сосредоточенное в сравнительно небольших и отстоящих далеко друг от дру­ га городках, создали редчайшую возможность сохранить древние природные комплек­ сы. Не зря сюда стремятся туристы из многих стран, повидавшие Эйфелеву башню, Гайд-парк, Колизей, Пражский град: нигде не встречали они ландшафтов, какие были на земле тысячи лет назад, никогда не попадался им в степи дикий осел-кулан или дикий верблюд, никто из них не наблюдал, как в пустыне выкапывают динозавра. Я встречал в Монголии бородатого американского охотника из Калифорнии: «Такой охоты даже в Африке уже не осталось!» Четыре дня кружил над Гоби вертолет, я не мог оторваться от иллюминатора, пораженный красотою разнообразнейшей пустыни, пылавшей при закате, как будто огненное море накатывалось на пески. Кое-где попадались одиночные деревца с пыш­ ной зеленой кроной, поднятой высоко над песком, недоступные даже верблюду, про­ плывали утесы, раздробленные сменой жара и холода на мелкие куски, каменистые степи сменялись щебневыми пустынями, под нами клубились тучи пыли, мир внизу казался бесконечно далеким, как воображаемый марсианский ландшафт, влекущий к себе и внушающий страх, кружили последние на нашей планете огромные простран­ ства, подобные Сахаре или Такла-Макану. И когда я увидел, как мечется испуганный рокотом дикий верблюд, пританцовывая и не зная, куда увести от небесного гула верблюжонка, я подумал о том, что такие картины, если их помнить, могут дать чело­ веческой душе не меньше, чем «культурные центры», о которых так много говорят инициаторы продвижения индустрии в глубь новых территорий. Наш разговор о монгольской душе, какой она была и что с ней сталось,— и тут уместно обратить внимание на свойство, рожденное новыми временами. Отправимся к озеру Хубсугул, надеясь хоть в малой степени прикоснуться к жи­ вой душе, не отвернувшейся от наступления индустрии, но деятельно ищущей, как сов­ местить торжествующую целостность природы и неотвратимый технический прогресс. Пусть нас не смутит, что озабоченная этим душа в оболочке начальника самого кро­ хотного в мире пароходства: у него один пароход «Сухэ-Батор», он на нем и капитан. Об этом огромном смуглом монголе капитане много писали, фотографировали, на ки­ нолентах он в отглаженном кителе, с позолотой на лацканах, держит бинокль и бес­ страшно смотрит в туманную даль. Чайки выстраиваются в порхающий над его фуражкой нимб. Пока я наблюдал капитана Бата таким, а он изо всех сил старался таким казаться, раз уж все так и представляют монгола — морского волка, я не соби­ рался о нем писать, хотя не раз бывал с ним рядом на капитанском мостике и слушал его железное: «Полный вперед!» Не вдохновляла меня его самоуверенность, куда интересней для меня были жены туртинских мореходов, припортовые доярки, 'когда во двориках, вороша угли, они сотворяли ужин для стольких новоспелых семей. Планы мои спутались в один июльский вечер, когда берегом Хубсугула я шел к юрте, где живет капитан Бата. Хубсугулом, то есть богатым водой, это горное озеро назвали древние тюрки, когда с присущим им конкретным мышлением сообразили, что в исхоженных ими рай­ онах Центральной Азии нет озера полноводнее. Всадники не подозревали, что бро­ шенное со скалы в волны деревянное седло поплыло бы по мелкой речке' Эгийн-гол к Селенге и через бурятские степи, через тысячу верст, вздутым селенгинским рука­ вом седло бы вынесло к еще более глубокому и многоводному Байкалу... Шестнадцать лот я жил на берегу Байкала, не переставая удивляться красоте и мощи сибирского