Сибирские огни, 1981, № 7

82 Л ЕО Н И Д Ш И Н К А Р Е В чена мехом, и замшевая сумка небрежно брошена через плечо, а грубой вязки шарф оставляет морозцу лишь глаза, невозмутимые и цепкие одновременно, забываешь, что ты в Центральной Азии, под ветрами из Гоби, на прародине кочевничества. И все же выбор этой темы, сразу оговорюсь, не только субъективного свойства. В монгольском обществе, где население увеличивается на 3 процента в год (это в пять-шесть раз выше ряда европейских стран и много выше, чем у азиатских сосе­ дей), в этом демографически активном обществе женщин сейчас большинство, как это свойственно обычно экономически развитым странам: их уже 51 процент. О ком же прежде писать, как не о большинстве, тем паче, что тут, куда ни приди, оказываешься в этом милом плену, среди таких доверчивых, таких ироничных, таких... Но не приду­ мать эпитета точнее, чем у старых монгольских сказителей — прекраснощекие. Истинно так, прекрасные красные щекиі К европейской одежде и прическе «гарсон», популярной у стюардесс, склонны, как правило, студентки монгольского университета и пяти институтов (в вузах 8 тысяч девушек — больше половины всего студенчества), со вкусом одеты и монгольские сту­ денты, приезжающие на каникулы из Советского Союза, Болгарии, Венгрии, ГДР, Поль­ ши, Чехословакии, Румынии, Кубы. В Улан-Баторе учатся студенты из социалистических стран, у них свои землячества, но все тянутся к монголам, своим сверстникам, немало у них перенимают, а кое в чем открыто подражают им. Во всяком случае, одна немец­ кая девушка говорила, восторгаясь: «Монголки даже из смущения умеют делать праздник!» Лично мне, на мой вкус, привлекательнее кажутся монголки в национальных одеждах, когда горделиво, с некоторым вызовом плывут по улицам, обернутые в шел­ ковую теплую тунику, с двумя перламутровыми пуговицами у правого плеча, туго под­ поясанные кушаком. Если туника синяя, кушак желтый. Сочетания тут безупречные. Говорят, такая одежда (дэли) есть у каждой монголки, даже у городской, лежит в сун- дуке до праздничного дня, но многие и в будни, идя на работу или в магазины, пред­ почитают традиционный наряд. И если, к примеру, останавливать на улицах женщин в дэли, а их немало, то поймешь безуспешность связывать манеру одеваться с каким- либо социальным фактором. Среди предпочитающих национальную одежду — при­ ехавшие в город женщины степей, работницы промышленных предприятий, юные акт­ рисы и подметальщицы улицы, женщины-юристы (почти 31 процент всех юристов МНР) и учителя (в народном образовании 56 процентов женщин). Даже за баранками авто­ мобилей женщины царственно сидят в шелковых дэли. В Улан-Баторе, между прочим, 550 женщин-шоферов, или около 6 процентов водителей городского автотранспорта. Можно представить, как им дается царственный облик. Многие монголки живут в войлочных юртах, даже в столице еще есть огороженные заборами юрточные квар­ талы. Принеси воду или привези на салазках колотый лед, разогрей ведро на железной печке, стоящей в центре жилища, и, нагнувшись над тазом, стирай до покраснения рук на цинковых ребрах доски. И когда видишь монголку в элегантном одеянии, нацио­ нальном или европейском, как у нее все ладно, все к лицу, начинаешь догадываться, что за внешним обликом, общительным и беззащитным, клокочут такие душевные си­ лы, что и подумать страшно. Она тоже, говоря между н ам и ,-ко н я на скаку остановит, в горящую юрту войдет. В Публичной библиотеке Академии наук МНР, погрузившись в исторические книги, в мир исчезнувших обычаев и нравов, сострадаешь горестной доле монголок прошлых веков, бабушек и прабабушек нынешней молодежи. В храме-музее, в пахнущей мож­ жевёловым дымом полутьме, обнаруживаешь средь буддийских предметов музыкаль­ ный инструмент ганлин, вырезанный из кости восемнадцатилетней девушки, и когда услужливый проводник, поняв по-своему твое оцепенение, извлекает из инструмента протяжный звук, нагрузка оказывается тебе не под силу, скорее вон из храма за огра­ ду,_ мимо сторожевых каменных львов. На окраине Улан-Батора, в действующем буд­ дийском монастыре Гандан, можно видеть, как старая монголка, пав ниц перед бело­ снежной пирамидой -суб ур ган ом , не отрывая лица от земли, как будто в забытьи шепчет молитвенные слова: «Ом-мани-пад-мэ-хум...» _ «О ты, сокровище на лотосе » Надо видеть эту женщину, лежащую на мокром снегу перед субурганом, чтобы, выйдя за тяжелые ворота монастыря, предоставить воображению вычислить путь который