Сибирские огни, 1981, № 7

«П УС ТЬ Н Е П О КИ Н ЕТ ДУШ А . » 77 все-таки подчеркивает общность души. В обеденный перерыв, когда в забоях приумол­ кает скрежет, мы сидели на груде отбитой руды, вытянув ноги в резиновых сапогах, потягивая из бутылки молоко. «Люди должны правильно жить»,— сказал он, хрустя коркой хлеба. «Что значит — правильно жить?» — переспросил я. Запрокинув голову, он опустошил бутылку, завернул ее в платок с остатками снеди. «Не замышлять пло­ хого.» «Но замышляя плохое,— возразил я,— некоторые увереньі, что затевают в ко- ’ нечном счете доброе дело.» — «Доброе, это когда другим не больно». Поселок Бэрх неизмеримо расширяет возможности контактов. Тут связи много­ численные: служебные и приятельские привязанности, люди встречаются много раз на дню, уже не здороваясь, а только улыбаясь. Живущие в поселке советские шахтеры (130 семей) затеяли огороды. Наш мон- польский проходчик тоже привез землю. По правде говоря, из подражательства: глянет в окно, все его друзья налегают на лопаты. Не сразу, но все-таки пришло понимание, что детишкам (у него четверо) полезны весной витамины, их не заменишь консервами. В поселке Бэрх уже пятьдесят монгольских семей, где вслед за отцом спустился работать под землю и сын, возникают прочные рабочие династии, и это для респуб­ лики ново. Потомственные рабочие более целеустремленны, они знают, чего хотят, и не дадут себя в обиду. Для роста их рядов есть все условия: экономическая база, разнообразные социальные институты, общественный престиж. А самое главное — присущая им деловитость и обязательность не оставляют сомнений в том, что именно этой прослойке выпало на многие десятилетия вперед задавать темпы прогресса. На такие мысли наводит наблюдение за жизнью одного из полутора тысяч мон­ гольских горняков, работающих под землей, Гелекпилийна Гангуяка, 26 лет, проходчи­ ка флюоритового рудника советско-монгольского хозяйственного объединения «Мон- голсов цветмет». Новенький на фабрике В поселках подростки, занимаясь в школе, раз или два в неделю ждут, когда при­ едет на мотоцикле учитель, и собравшись в юрте, учатся дополнительно. Хотят в проф­ техучилище, в рабочие люди. Темпы роста городского населения за последние пятнадцать лот здесь выше среднего мирового показателя. В монгольских городах живет почти половина населе­ ния. Город не в состоянии предоставить приехавшим квартиры, да Иа это степняки и не рассчитывают: они перевозят юрту, огораживают забором, рисуют на воротах «улдэи» (нить счастья). Возникают войлочные рабочие предместья. Не скажешь, город наступает на степь, скорее — степь стихией врывается в город. К юртам протянулись линии электропередачи, в приоткрытую дверь можно разглядеть современную мебель, стиральную машину, холодильник, а вечером, когда на столбах загораются фонари, у заборов собираются длинноволосые парни с гитарой, из калиток выплывают очаро­ вательные монголки — дочери кочевников, перекинув через плечо сумки с изображе­ нием «Бони М». Что чувствует кочевник в городе и как ему дается новый уклад? После службы в армии, общаясь с однополчанином из рабочих, он решился изменить прежнюю жизнь. Поставил на окраине юрту, в углу двора вырыл яму, соорудил отхожее место, за воротами привалил к забору железную бочку: автомашина-водовозка утром напол­ нит водой. Дорога на фабрику идет мимо монастырского комплекса Чойжинламы и бывшей резиденции Богдо-гегена. Предки молодого монгола за полверсты слезали с лошади, шли к храму пешком, перед монастырскими воротами клали три земных поклона. А' наш герой шествует мимо, не признавая старых порядков и не привыкнув к новым. Он радуется процессу движения, расслабленности мышц, слитности дыхания и сво­ бодного шага, чему-то еще, что можно ощущать ненапряженным телом. Куда ему спешить? Настоящий монгол не торопится. Большой город Улан-Батор, три сотни промышленных предприятий. Это сказал ему земляк. Они -столкнулись на перекрестке улицы Мира и площади Сухэ-Вато(За.